духи перемещались там вполне свободно и, если требовалось, быстро перелетали по ним от здания к зданию. А с внешней стороны и другие живые существа — если они, конечно, не боялись мощных ветров, которые дули наверху — вполне могли прогуливаться (или скользить) по каменным балкам, пересекая большие пространства и не обращая внимания на глубокие пропасти под ними.

И теперь при появлении обнаженной Лоры у основания шпиля Башни Темного Солнца на других крышах тоже замерцали пары алых глаз, кошачьих и все понимающих.

А она всматривалась в ночную тьму, которой принадлежала.

Донал снова пришел в себя. Он проследовал в ванную, выпил немного затхлой воды из крана и оставил её течь. У второго стакана, который он налил себе через несколько минут, вкус был уже лучше.

Нигде не было никаких признаков Лоры.

Донал прошел к своим коробкам, порылся в них и вытащил оттуда старую скакалку. Она была черная, гладкая и блестящая от частого использования — узкая кишка мантикоры, уже довольно потрепанная.

В одних шортах Донал приступил к медленной разминке. Он начал с простых прыжков на одном месте, постепенно усложняя их. В общем, все шло неплохо. Мэл О'Брайен, его старый тренер по боксу, гордился бы им.

Примерно полчаса спустя, когда Донал собирался закончить зарядку, в спальню вошла Лора, уже полностью одетая. На ней был один из её строгих официальных костюмов, на сей раз темно-синего цвета и туфли на высоких каблуках в тон ему. Даже сверкавшая на губах помада была того же оттенка.

— Вижу, вы вполне в форме, — сказала она.

— В форме для всего, чего угодно, — Донал мгновенно обмотал себя скакалкой и с такой же быстротой освободился и швырнул скакалку на кровать, — хотите испытать меня?

— Простите?

— Сейчас я чувствую себя уже значительно лучше.

— Полагаете?

Донал шумно выдохнул.

— Я…

Нет. Он не станет извиняться.

Ты чувствуешь?..

Постоянно!

Доналу хотелось признаться ей в любви, даже несмотря на то, что разумная часть его «я» вопила: ты всего лишь переживаешь похмелье от чар, следствие восстановления базовых животных инстинктов.

— Нам не стоит говорить об этом.

— Хорошо, — согласился он.

Они внимательно смотрели друг на друга.

Ты?..

Он попытался проглотить комок, подступивший к горлу.

Лора расстегнула пиджак и блузку, взяла Донала за правую руку и приложила её к черным кружевам своего бюстгальтера на левой груди у самого сердца.

— Ты чувствуешь, как черный насос… скользит… там внутри.

— Да. — Донал закрыл глаза и задрожал. — Да. Чувствую.

— О священный Танатос!

Они прильнули друг к другу в столь тесном объятии, что, казалось, каждая клеточка их тел стремится слиться в едином организме, словно они могли соединиться в некую единую сущность, исполненную восторга похоти и любви в одуряющем смешении пота и других физиологических жидкостей. Донал начал срывать с Лоры одежду, а с себя шорты, хотя на сей раз значительно мягче и осторожнее, чем прошедшей ночью.

Теперь их соединение было гораздо более восторженным, гораздо более упоительным, чем прежде. Они кричали, смеялись, одновременно достигая вершины наслаждения: в первый, во второй, в третий раз. Потом лежали, обнаженные, на смятых серебристых простынях и снова смеялись тихим и удовлетворенным смехом.

— Ну что ж, — сказала Лора, — думаю, на этот раз достаточно.

— Думаю, да. Вы соблазняете подчиненного, а я…

— …стали любовником неличности, по крайней мере, по критериям сенатора Бланца.

— Много тот подонок знает.

Они взглянули друг на друга.

— И так будет всегда? — спросила Лора.

Донал покачал головой.

— Я не знаю.

— Я тоже.

Он, конечно, мог догадаться о причинах желания, охватившего его. Но почему такое же желание охватило и Лору?

Я не знаю.

Тем не менее Донал знал наверняка, что она чувствует примерно то же, что и он.

Опершись на локоть, Донал разглядывал её, осторожно проводя пальцем по безупречной холодной коже. Ледяные темные соски сразу же напряглись от его прикосновения.

— А… Тебе нравится? Так почему же ты занимаешься делом сенатора, Лора? Почему Бланц — твой враг?

— Я не говорила, что он мой враг. — Губы Лоры изогнулись в полуусмешке, она приподняла голову, чтобы поцеловать его, затем снова откинулась на подушки. — Ну конечно, враг… Я просто не произношу этого вслух. Он враг всех таких, как я. Как я и как Ксалия.

— Ксалия — дух. Её вряд ли можно отнести к той же категории, что и тебя…

— Значит, ты тоже думаешь, что она ниже людей?

— Нет, я так не думаю. Глупо даже задавать мне подобный вопрос.

Лора покачала головой, её белокурые волосы рассыпались по подушкам из серебристого атласа.

— Извини. Я пока не привыкла… Как правило, мир не меняется за одно мгновение.

— Да, но иногда все-таки может измениться.

Знала ли она, что нечто подобное должно произойти? Планировала ли?

Да какое все это имеет значение?

— Ладно. — Лора села и глянула на часы, стоявшие на шкафчике рядом с кроватью. 11.07. — О Смерть! Тебе известно, насколько мы опоздали?

— Да… Наверное, нам лучше поехать в Управление по отдельности.

— Нет.

— Или ты могла бы высадить меня где-нибудь на расстоянии пяти кварталов, так, чтобы не бросаться в глаза. И я смогу выпить там хорошего кофе, а не ту бурду, которую готовит Виктор.

— Не думаю.

— Тебе же не может нравиться кофе Виктора. Скажи, что не может.

— Я его никогда и не пробовала, — ответила Лора. — Никогда не возникало желания. И у меня пока не возникло желания расстаться с тобой, мой горячий возлюбленный.

Кончиками пальцев она прикоснулась к его груди, и на краткое мгновение что-то похожее на пар взвилось из-под них и исчезло.

— Э-э… Я не причинил тебе боли? — Донал впервые за все время осознал, насколько разная температура у их тел. — Моя кожа не обжигает тебя?

— Обжигает, мой возлюбленный. Но это так приятно!

— Ты сама сказала, — произнес Донал, отвечая на её поцелуи и все больше возбуждаясь, — что мы опоздали на работу, помнишь?

— М-м-м… К счастью, я начальник.

И они снова слились в объятии.

— К счастью, к счастью…