– Это Sub Zero? – интересуюсь я.

– Угу. – Он выверенными движениями режет сыр и колбасу, раскладывает на тарелке.

– Всегда хотел такой холодильник, – задумчиво произношу я.

– Нафига? Это же для больших семейных закупок. Что ты туда будешь ставить, кроме Perrier, йогуртов, колы и виски?

– Я? – задумываюсь. – Может, я женюсь, к примеру... когда-то.

– К примеру на ком? – Ваня плюхает в стаканы виски. – Ты и женитьба, в моем понимании, – это как Кортни Лав в рекламе здорового образа жизни.

– Ты совсем в меня не веришь, брат? – Нехотя беру кусок сыра, жую, не чувствуя вкуса. – Почему? Ты же был когда-то таким же распиздяем, а потом раз – и на Катьке женился.

– Женился. – Он садится за стол. – Я же ее люблю.

– Но ты же трахаешься с другими? – шепотом говорю я.

– Скорее для понтов, – отмахивается Ваня, – чтобы форму не терять.

– Ты Катю любишь. – Я катаю по столу мякиш хлеба. – Может, и я кого-то полюблю?

– Ты, Дрончик, полюбишь только свою копию. Тебе нужна женщина, которая будет равнозначна тебе по всем пунктам. Социальным, интеллектуальным. Но которая будет сильнее тебя. В общем, думаю, тебе нужен парень! – Ваня смеется и чокается со мной.

– Где бы такую найти? Даже не так, – я делаю глоток, – я и хочу, и боюсь такую встретить.

– Почему?

– Знаешь, я тут поймал себя на мысли: слишком много пар кед, слишком много электронной музыки. Я стал представлять себя в сорок пять...

– И?

– ...И тут два варианта. Либо женатый отец семейства, располневший добряк еврейской наружности. Либо стареющий плейбой с малолетними телками.

– Выбор, конечно, в пользу последнего?

– Вроде бы так, но есть один нюанс. – Я оглядываюсь и перехожу на шепот. – Есть такая категория стареющих мудаков на молодежных дискотеках. Очень бы не хотелось в ней оказаться.

– А что ты делаешь, чтобы в ней не оказаться?

– Делаю вид, что ищу настоящую любовь. Пользуюсь кремами против старения кожи. Купил абонемент в спортзал. Нужное подчеркни!

– Дрончик, мы все тебя любим именно за это. – Ваня опять наполняет бокалы. – Не переживай. Ты безумно хорош в этих своих страданиях и метаниях. Время свое возьмет. Или Наташа...

– Мне следует отнести этот комментарий к оптимистичным?

– Как тебе больше хочется. Зависит от твоего нынешнего состояния.

– Ты понимаешь, Ваня, я потонул в омуте фальшивой, безответственной, а главное, бесцельной хуйни.

– Что ты называешь безответственностью и фальшью?

– Например, завтра я собираюсь пойти на дебаты молодых политиков в Думе, куда меня направил канал с надеждой вытащить на свет божий нового Жириновского и пригласить его на мое шоу. Но на самом деле я иду туда, чтобы склеить одну секретаршу. И я знаю, что она мне наверняка не даст (были попытки), но все равно иду.

– Нахуя?

– Ну, меня же, блядь, в Думу пригласили, а?

– И кому ты потом об этом расскажешь?

– Соскам без прописки, щенкам с соседних каналов, малознакомому, типа, олигарью. В общем, всем, кому неинтересно, но кто обязательно сделает многозначительно-понимающее лицо.

– Ну и что? Я сам завтра иду на день рождения к такому ублюдку, что даже описывать нет желания. Знаешь, из тех, что слывут коллекционерами современного искусства, но при случае с удовольствием готовы попиздить про сериал «Бригада». Но что делать? Приходится. Он же собирается спонсировать наш говносериал.

– А ему-то это зачем?

– У него любовница из культурненьких. Он ей завтра скажет: я, дорогая, меценат.

– Ты понимаешь вообще, что мы здесь обсуждаем? Взять хотя бы этот гребаный сериал. Ты пробил для Антона проект, чтобы мы все вместе могли заработать. Каналу это не нужно – он гонит тебя стричь бабки со спонсоров. Спонсор их дает, но только для того, чтобы, помимо половых, у них с любовницей еще и культурные связи были. А эта милая девушка завтра пойдет и отсосет – даже не тебе и не мне (хотя могла бы!), а Антону! Потому что он не просто интеллигентный человек, а режиссер! Выходит, что вся наша байда строится не вокруг продукта, а вокруг одного паршивого минета!

– Почти так, только отсосет она не Антону, а осветителю, потому что, кроме всех вышеперечисленных талантов, он моложе и более погружен в процесс, а значит, может выдать себя за сценариста – то есть человека, который создает нематериальные ценности шевелением мозговых клеток.

– Тем более!

– Но и это еще не все. Дело в том, что канал под этот сериал умудрился что-то из госбюджета выбить. Лобов такой документ «наверх» накатал, что по нему получается – мы вторую «Молодую гвардию» снимаем, и проект этот, в рамках молодежных программ, означен в будущем году первым. Так что отсос, в метафизическом смысле, получается совсем уж с проглотом.

– И как после этого называть то, что мы делаем? «42 метра, или Глубокая глотка-2»?

– Почему? «Первый Духовный Акафист 2010 года». Сокращенно, ПЕРДАК.

– Я так и знал, что дело закончится гомосексуализмом! – Я достаю косяк и начинаю раскуривать. – Пердаки...

– Э! Хорош на кухне курить! – Ваня бьет меня по руке. – Здесь же Катя! И дети!

– Да ладно, я сам инфантильный.

– Добрый вечер, товарищи телевизионщики! – На кухню заходит Катя. – Ванечка, пойди, пожалуйста, к детям, они без тебя не ложатся! Соскучились.

– А сама не уложишь? – канючит Ваня.

– Нет, милый, – обворожительно улыбается она. – Я пока с Андрюшей поговорю, давно не виделись.

– Ты чего, Дрончик, такой расстроенный? – говорит она, когда Ваня уходит.

– Проблемы в личной жизни, проблемы социального характера... В общем, как-то сложно все.

– Анашу курили! – Катя скорее утверждает, чем задает вопрос.

– Ну, не совсем чтобы курили... – Я отвожу глаза.

«Я поищу твой паспорт, – приходит эсэмэс от Наташи. – Если найду – возьму с собой на работу, заедешь».

«Мне он сегодня вечером нужен, у меня поезд», – лихорадочно отбиваю в ответ.

– Тут дети, как не стыдно! – Катя складывает в машину посуду.

«Меня не будет дома до десяти».

«У меня поезд в полночь, можно я к десяти подскачу?»

– Стыдно... потому и не курили...

«Я напишу, как приеду».

И потом, через несколько минут:

«Подскочи».

– Что у тебя опять случилось, Дрончик?

– Да не бери в голову, всякие траблы!

– Расскажешь, – говорит она, открывая балконную дверь.

– М-м-м, – я качаюсь между обнадеживающим эсэмэс и возможностью поплакаться в жилетку. – А ты хочешь, чтобы я рассказал?

– Косяк давай! – Катя протягивает руку.

– Зачем? – Я испуганно хватаюсь за карман джинсов.