— Дозволяю, Ань Дэхай, говори.

Он немного помедлил, а потом взглянул мне прямо в глаза.

— Я предан вам всей душой, — сказал он.

— Я это знаю.

— Может быть, вы сделаете меня своим главным доверенным лицом?

Непроизвольно я вскочила со своего места

— Как смеешь ты делать мне подобные предложения?

Ань Дэхай стукнулся лбом о пол.

— Накажите меня, госпожа Ехонала! — И он принялся сам хлестать себя по щекам.

Я не знала, что делать. Он так усердно хлестал себя по лицу, словно это было не его лицо, а чье-то чужое.

— Довольно! — наконец воскликнула я.

Он остановился. Потом посмотрел на меня со странной тоской и обожанием, и его глаза наполнились слезами.

— На каком основании ты считаешь, что сможешь служить мне лучше, чем все остальные? — спросила я.

— На том основании, что я могу предложить вам нечто, чего не могут другие, — был ответ.

— Что именно?

— Совет, моя госпожа По моему ничтожному мнению, в данное время удача не на вашей стороне. Мой совет поможет вам продвинуться вперед. К примеру, я хорошо знаю дворцовый этикет.

— Ты слишком самоуверен, Ань Дэхай.

— Но лучше меня в Запретном городе вам все равно никого не найти.

— А как я смогу в этом убедиться?

— А вы меня испытайте, моя госпожа. И тогда сразу же убедитесь.

— Сколько лет прошло с тех пор, как ты поступил на службу в Запретный город?

— Четыре года

— И чего ты за это время достиг?

— Доверия, моя госпожа

— Доверия?

— Тот груз, который я волоку на своих плечах, очень тяжел. Но мне помогает знание здешнего населения. Я знаю, как зовут всех подрядчиков Запретного города, а также Летнего дворца и Большого круглого сада. Я знаю расположение всех здешних зданий и могу указать их даже на астрологической карте. Я могу объяснить, почему между Дворцами высшей гармонии, центральной гармонии и сохраняемой гармонии не посажено ни одного дерева.

— Продолжай, Ань Дэхай.

— Наложницы отца и деда императора Сянь Фэна стали моими друзьями. Они живут во Дворце доброжелательного спокойствия. Я знаю историю каждой и ее взаимоотношения с Его Величеством. Я могу рассказать вам, как Город обогревается зимой и как сохраняет прохладу летом Я знаю, откуда к нам поступает питьевая вода. Мне знакомы все здешние преступники и привидения, все истории о внезапных возгораниях или столь же внезапном исчезновении людей. Я знаю по имени всех стражей у ворот, потому что со многими из них мы стали личными друзьями. А это значит, что я могу входить и выходить из разных дворцов, когда мне вздумается, причем незаметно, как кошка.

Я старалась не подать виду, что его рассказ произвел на меня сильное впечатление.

Он рассказал мне, что в спальне императора Сянь Фэна стоят две кровати. Каждую ночь ему стелят обе, и на обеих задергивают занавески, чтобы никто не догадался, какую именно выберет Его Величество. Но Ань Дэхай дал мне понять, что его осведомленность простирается далеко за рамки дворцового хозяйства, охватывая канцелярию и функционирование правительства. Секрет, с помощью которого он добывал всю эту информацию, заключался в том, что он заставлял всех думать, будто сам по себе он совершенно ничтожен и безвреден.

— Да ты просто настоящий шпион! — воскликнула я.

— Ради вас, моя госпожа, я готов быть всем, чем угодно.

— А сколько тебе лет?

— Скоро исполнится шестнадцать.

— А теперь скажи мне, что в действительности стоит за твоим предложением, Ань Дэхай?

Прежде чем ответить, евнух немного помолчал.

— Видите ли, я тоже хочу использовать свой шанс Я долго искал себе достойного хозяина. Я понимал, что, будучи евнухом, мне не пристало думать о будущем, потому что такового у меня просто нет. Но я не желаю жить в аду всю оставшуюся жизнь, до скончания века! Все, что я прошу, моя госпожа, это дать мне возможность доказать вам свою верность.

— Поднимись, — сказала я. — И оставь меня теперь на некоторое время.

Он встал и медленно пошел в сторону двери. Я заметила, что он немного прихрамывает, и тут же вспомнила, что это его главный евнух Сым пнул ногой совсем недавно во дворе.

— Подожди! — остановила я его. — Отныне, Ань Дэхай, я назначаю тебя своим главным доверенным лицом.

Перед ужином я снова сменила туалет. На этот раз меня одели в бежевое платье и провели в столовую. Мой обеденный стол оказался огромным, почти такого же размера, как дверь. Он весь был резной, даже ножки, причем резьба была очень тонкой. Сидя в ожидании ужина, я вспоминала имена всех своих слуг и служанок. Евнухи имели уникальные имена: Хо Тунг, что значит Восточная Река, Хо Нан — Южная Река, Хо Цзу — Западная Река, Хо Пей — Северная Река, Хо Гуань — Исток Реки, и Хо Вей — Устье Реки. Несмотря на такое родственное звучание их имен, они вряд ли состояли друг с другом в родстве. Имена служанок начинались с иероглифа «чун», что значит «весна». Они звучали так: Чун Ченг — Весенний Восход, Чун Ся — Весенний Закат, Чун Юй — Весенняя Луна, Чун Мен — Весенний Сон. Все они казались очень хорошенькими и чистенькими. Они быстро откликались на мои вызовы и не делали ни малейших попыток проявлять характер. Волосы всех были причесаны строго по этикету: у евнухов заплетены в косичку, у женщин собраны в пучок на затылке. В моем присутствии они, как правило, стояли руки по швам и глаз не поднимали от пола.

Ужина пришлось ждать так долго, что у меня в животе началось урчание. Чтобы не соскучиться, я начала осматривать зал. Он был огромным и почти лишенным всякого уюта, только на противоположной стене висела картина, изображающая деревенское семейство. В верхнем углу были написаны стихи:

Интересно, кто жил в этом дворце прежде меня? Очевидно, какая-нибудь наложница императора Дао Гуана. Судя по всему, она любила живопись. Простой и свежий стиль. Мне понравился контраст между роскошью обстановки и простотой этой незамысловатой картинки.

Эта картинка напомнила мне о семье. Я помню, как при жизни отца мы все собирались за обеденным столом, ожидая его возвращения. Отец очень любил шутки, и стоило ему пошутить, как мы все принимались хохотать до упаду. Однажды Ронг даже поперхнулась своим творожным супом, а брат упал под стол и разбил свою глиняную плошку. Мать долго крепилась, но потом тоже не выдержала и покатилась со смеху, называя своего мужа «покривившейся балкой, из-за которой рухнет весь дом».