Конечно, я не могу знать, дома ли мистер Эблетт». А он вроде как опять засмеялся по-вредному и сказал: «Отличной усадебкой обзавелся мистер Марк Эблетт. Денег куры не клюют, э?» Ну, тут я снова в него всмотрелся, сэр, потому как джентльмены так не разговаривают, а если он брат мистера Эблетта… Но прежде чем я что-то решил, он захохотал и пошел дальше. Вот все, что я могу сказать вам, сэр.

Эндрю Эймос спустился с возвышения для свидетелей и направился в глубину зала. Энтони не спускал с него глаз, пока не убедился, что Эймос намерен оставаться тут до конца расследования.

— С кем Эймос разговаривает сейчас? — шепнул он Биллу.

— С Парсонсом. Одним из садовников. Он живет в наружной сторожке на дороге в Стэнтон. Они сейчас все тут. Что-то вроде праздника для них.

«Интересно, будет ли он давать показания?» — подумал Энтони.

Да. Следом за Эймосом. Он работал на газоне перед домом и видел, как прибыл Роберт Эблетт. Выстрела он не слышал. А может, не заметил. Он чуток глуховат. И еще он видел, как через пять минут после мистера Роберта пришел еще один джентльмен.

— Вы не видите его сейчас в суде? — спросил коронер.

Парсонс медленно повернул голову. Энтони перехватил его взгляд и улыбнулся.

— Вон он, — сказал Парсонс, тыча пальцем.

Все уставились на Энтони.

— Это было примерно пять минут спустя?

— Вроде так, сэр.

— Кто-нибудь выходил из дома перед тем, как прибыл этот джентльмен?

— Нет, сэр. То есть я не видел, чтоб кто-то выходил.

Следующей была очередь Стивенс. Показания она давала примерно так же, как раньше инспектору. Ее допрос не выявил ничего нового. Ее сменила Элси. Репортеры, записывая, что она услышала, добавили в скобках «сенсация» в первый раз за все время расследования.

— Как скоро после того, как вы услышали все это, раздался выстрел?

— Почти сразу, сэр.

— Через минуту?

— Не могу сказать, сэр. Так все было быстро.

— Вы все еще были в вестибюле?

— Ох, нет, сэр. Я была у самой двери комнаты миссис Стивенс. Экономки, сэр.

— Вы не подумали о том, чтобы вернуться в вестибюль и выяснить, что произошло?

— Ох, нет, сэр. Я просто вошла к миссис Стивенс и сказала: «Ох, да что это было?» — испуганно так. И я сказала: «Это было в доме, миссис Стивенс, в доме». Ну, прямо, будто что взорвалось.

— Благодарю вас, — сказал коронер.

Новый взрыв эмоционального волнения в зале, когда место на возвышении занял Кейли; не «сенсация» на этот раз, но живой и, как показалось Энтони, сочувственный интерес.

Он давал показания взвешенно, не проявляя никаких чувств — ложь звучала с такой же размеренностью, как и правда. Энтони напряженно следил за ним, прикидывая, в чем заключается его странная привлекательность. Ведь Энтони, знавший, что он лжет, и лжет (как он полагал) не ради Марка, а ради себя, тем не менее в какой-то мере невольно разделял это общее сочувствие ему.

— У Марка когда-нибудь был револьвер? — спросил коронер.

— Нет, насколько мне известно. Думаю, я знал бы, если бы он у него был.

— Вы были наедине с ним все утро. Он не упомянул об ожидаемом приезде Роберта?

— Утром я почти не видел его. Я работал в моей комнате и снаружи, и так далее. Мы встретились за ланчем, и тогда он кое-что сказал.

— Что именно?

— Н-у… — Он поколебался, а затем продолжил: — Не могу найти более подходящего слова, чем «брюзгливо». Иногда он повторял: «Как ты думаешь, что ему нужно?», или: «Мне не нравится тон его письма. Ты думаешь, он что-то задумал?» Ну, и тому подобное.

— Выразил ли он удивление, что его брат в Англии?

— Думаю, он всегда опасался, что Роберт рано или поздно объявится.

— Так… Вы не слышали какого-нибудь разговора братьев, когда они были вместе в кабинете?

— Нет. Сразу после прихода Марка я направился в библиотеку и не выходил из нее.

— Дверь в библиотеку была открыта?

— О, да.

— Вы не видели и не слышали последнюю свидетельницу?

— Нет.

— Если кто-нибудь вышел бы из кабинета, пока вы были в библиотеке, вы услышали бы это?

— Думаю, да. Конечно, если бы они не старались двигаться бесшумно.

— Так… Вы назвали бы Марка вспыльчивым?

Кейли тщательно обдумал вопрос, прежде чем ответить.

— Вспыльчивым — да, — сказал он. — Но не склонным к насилию.

— Был ли он атлетически развит? Активным и быстрым?

— Активным и быстрым — да. Но не особенно сильным.

— Так… Еще один вопрос. Была ли у Марка привычка иметь при себе большие суммы денег?

— Да. У него с собой всегда была стофунтовая банкнота, а вдобавок, возможно, еще фунтов десять — двадцать.

— Благодарю вас, мистер Кейли.

Кейли тяжелой походкой вернулся на свое место.

«Черт подери, — сказал Энтони себе, — ну почему он мне нравится?»

— Энтони Джиллингем!

Вновь можно было ощутить живое любопытство зала. Кто этот незнакомец, так таинственно оказавшийся причастным к происшедшему?

Энтони улыбнулся Биллу и поднялся на возвышение давать показания.

Он объяснил, по какой причине остановился в «Георге» в Вудхеме; как он услышал, что Красный Дом совсем близко оттуда; как он пошел навестить своего друга Беверли и пришел как раз после трагедии. Обдумывая случившееся после, он сделал вывод, что слышал выстрел, но в тот момент не придал этому звуку никакого значения. К дому он подошел со стороны Вудхема, а потому не видел Роберта Эблетта, опережавшего его на несколько минут. Далее его показания совпадали с показаниями Кейли.

— Вы и последний свидетель вместе подошли к стеклянным дверям и обнаружили, что они заперты?

— Да.

— Вы взломали их и подошли к телу. Разумеется, вы понятия не имели, чье это тело?

— Нет.

— Сказал ли мистер Кейли что-либо?

— Он перевернул тело так, чтобы увидеть лицо. А когда увидел, то сказал: «Слава Богу».

Вновь репортеры написали «сенсация».

— Вы поняли, что он подразумевал?

— Я спросил его, кто это, и он сказал, что это Роберт Эблетт. Затем объяснил, что сначала испугался, что это был его кузен, у которого он живет. Марк.

— Так. Он выглядел взволнованным?

— Сначала очень сильно. Но затем слегка успокоился, убедившись, что это был не Марк.

Внезапно нервный джентльмен среди толпы в глубине зала захихикал.

Коронер надел очки и сурово поглядел туда, откуда донеслось хихиканье. Нервный джентльмен решил, что самая пора затянуть шнурок башмака. Коронер снял очки и продолжал:

— Кто-нибудь выходил из дома, пока вы шли к нему по подъездной аллее?

— Нет.

— Благодарю вас, мистер Джиллингем.

За ним последовал инспектор Берч. Инспектор, сознавая, что это его день и что глаза всего мира