оказалась закрытой, было некоторой неожиданностью. Конечно, вся идея заключалась в проверке, легко ли она открывается с той стороны, однако я почувствовал, что ты не стал бы ее закрывать до самой последней секунды — пока не увидел бы, что я возвращаюсь. Ну, затем я услышал постукивания и понял, что они должны что-то означать, а потому затаился. Потом, когда начало повторяться «К», я сказал: «Кейли, черт подери!» и припустил к другому концу что было сил. Подумал, что ты можешь запутаться, объясняя, где я и все прочее.

— Значит, Марка ты не видел?

— Нет. Ни его… Нет, я ничего не видел.

— Ни его… что?

Энтони секунду помолчал.

— Я ничего не видел, Билл. Вернее, кое-что я увидел. Я увидел дверь в стене. Стенной шкаф. И он был заперт. Так что, если мы можем найти что-нибудь, то оно там.

— А Марк мог прятаться в нем?

— Я окликнул в замочную скважину шепотом: «Марк, ты тут?» Он бы подумал, что это Кейли. Никакого ответа.

— Ну, так спустимся и попытаемся еще раз. Наверное, сумеем открыть эту дверь.

Энтони покачал головой.

— Так я вообще туда не спущусь? — сказал Билл с огромным разочарованием.

В ответ Энтони задал новый вопрос:

— Кейли умеет управлять автомобилем?

— Да, конечно. А что?

— Значит, он может спокойно высадить шофера у его сторожки и поехать в Стэнтон один, или куда- нибудь еще, если бы захотел?

— Наверное… Если бы захотел.

— Да. — Энтони встал. — Вот что. Поскольку мы сказали, что идем в деревню и поскольку мы обещали занести это письмо, мне кажется, нам следует и пойти, и занести.

— А!

— «Джелленд». Что ты мне объяснял? Ах, да. Вдова Норбери.

— Точно. Кейли очень интересовался дочкой. Письмо ей.

— Да. Ну что же, занесем. Просто, чтобы все было в ажуре.

— А для меня потайной ход вообще под запретом? — сказал Билл сердито.

— Там правда не на что смотреть. Честное слово.

— Такая загадочность! Что тебя расстроило? Ты там что-то видел, верно? Я в этом уверен.

— Да. И я тебе сказал.

— Вот и нет. Ты просто сказал мне про дверь в стене.

— Вот именно, Билл. И она заперта. И меня пугает то, что может быть за ней.

— Но мы же так никогда и не узнаем, что это может быть, если не пойдем на разведки.

— Узнаем сегодня ночью, — сказал Энтони, беря Билла за локоть и ведя его в вестибюль, — наблюдая, что наш дорогой друг Кейли бросит в пруд.

Они свернули с тракта и пошли по проселку через луга, которые покато спускались к «Джелленду». Энтони молчал, а поскольку долго поддерживать разговор с молчащим собеседником нелегко, Билл тоже умолк, а точнее, принялся напевать себе под нос, сбивать тростью головки репейников среди травы и производить неизящные звуки своей трубкой. Однако он заметил, что его спутник то и дело оглядывается через плечо, словно хочет запомнить на будущее путь, который они выбрали. Хотя никаких трудностей он не таил, поскольку тракт все время оставался виден, и строй деревьев над длинной оградой парка по ту сторону тракта четко рисовался на фоне неба.

Энтони, вновь оглянувшись, расплылся в улыбке.

— И в чем шутка? — спросил Билл, обрадовавшись предлогу пообщаться.

— Кейли. Разве ты не заметил?

— Чего не заметил?

— Автомобиля. Проехал мимо по дороге.

— Ах, ВОТ, что ты высматривал. У тебя чертовски острые глаза, мой мальчик, раз ты узнаешь автомобиль с такого расстояния, хотя видел его всего два раза.

— Ну, глаза у меня, и правда, чертовски острые.

— Я думал, он едет в Стэнтон.

— Он явно надеялся, что ты будешь так думать. Это очевидно.

— Ну, и куда же он едет?

— В библиотеку, вероятно. Проконсультироваться с нашим другом Асшером. Но сначала удостоверившись, что его друзья Беверли и Джиллингем и в самом деле идут в «Джелленд», как сказали.

Билл внезапно остановился посреди луга.

— Ты правда так считаешь?

Энтони пожал плечами.

— Чему тут удивляться? Мы должны причинять ему дьявольские неудобства, ошиваясь в доме. Любое время, когда он может быть уверен, что мы определенно где-то еще, должно быть ему крайне полезно.

— Полезно для чего?

— Ну, во всяком случае, для его нервов, если не для чего-нибудь еще. Мы знаем, что он замешан в этом деле; мы знаем, что он скрывает секрет-другой. Даже если он не подозревает, что мы идем по его следу, он должен опасаться, что в любой момент мы наткнемся на что-то.

Билл утвердительно буркнул, и они медленно пошли дальше.

— А как насчет ночи? — сказал он после того, как тщетно попытался продуть свою трубку.

— Попробуй травинкой, — посоветовал Энтони, протягивая ему стебелек.

Билл засунул стебелек в мундштук, снова подул, сказал «так-то лучше» и вернул трубку в карман.

— А как мы выберемся из дома, чтобы Кейли не узнал?

— Ну, это надо обмозговать. Придется трудновато. Жаль, что мы не ночуем в гостинице. А это, случайно, не мисс Норбери?

Билл быстро поднял голову. Они уже почти подошли к «Джелленду», старому фермерскому дому, крытому соломой, который после столетий глубокого сна пробудился в новом мире и тут же отрастил крылья; однако крылья настолько скромные, что они не принесли с собой никаких явных перемен в характере, и «Джелленд» даже с сортиром все еще был «Джеллендом». Во всяком случае, снаружи. Внутри он, с несомненностью, отражал миссис Норбери.

— Да. Анджела Норбери, — прошептал Билл. — И недурна, верно?

Девушка, которая стояла у маленькой белой калитки «Джелленда», была отнюдь не просто «недурна», но в этом вопросе Билл приберегал свои превосходные степени для другой. В глазах Билла ее следовало судить и осудить за все, отличавшее ее от Бетти Колледайн. Энтони, не стесненному этими мерками сравнений, она показалась попросту говоря настоящей красавицей.

— Кейли попросил нас занести письмо, — объяснил Билл по завершении обязательных рукопожатий и представлений. — Вот, пожалуйста.

— Вы передадите ему, не правда ли, как я сожалею о… о том, что случилось? Так трудно сказать что- то, так трудно даже поверить. Если то, что мы слышали, правда.

Билл кратко изложил в общих чертах события вчерашнего дня.

— Да… И мистера Эблетта еще не нашли?

— Нет.