кроме мистера Хиггинботама, рассказать о своем деле не могу. Но потом я подумал, что будет умнее попробовать немного задержаться: не исключено, что лифтер рассчитывает на мое скорое возвращение.

— Он охотится, — прибавил секретарь, присматриваясь ко мне и, видимо, прикидывая, как лучше поступить: поскорее от меня отделаться или же прощупать получше. Держался он по-прежнему любезно и, очевидно, ждал, что я открою ему цель визита.

— Понятно, — повторил я. — Очень жаль. Что ж, подожду его возвращения…

— Это вовсе не обязательно — если, конечно, у вас не личное дело. А так, даже будь он здесь, вам все равно пришлось бы сначала изложить причину визита мне. Мистер Хиггинботам — очень занятой человек, и эта фирма — только одна из его компаний. Уверяю вас, что отнесусь к вашему делу с надлежащей серьезностью.

Секретарь замолчал. Теперь был мой ход.

— Видите ли, сэр, — проговорил я нерешительно, хотя чувствовал себя несколько увереннее, — довольно непросто изложить цель моего посещения.

— Простите, — вставил он, — можно узнать, какую фирму вы представляете?

Он подался вперед, как будто ждал, что я протяну визитку.

— Я представляю сам себя… мистер Ларраби, так, кажется? Я писатель… свободный художник. Надеюсь, вас это не смущает?

— Вовсе нет!

(Думай же, думай! Выдай нечто неожиданное!)

— Может быть, вы хотите предложить свои услуги в рекламе? Но мы…

— Нет! — возразил я. — Ни в коем случае! Прекрасно понимаю, что у вас много своих специалистов в этой области. — Я слабо улыбнулся. — Нет, речь идет о вещах более общего плана… можно сказать, экспериментальных.

Тут я выдержал паузу, чувствуя себя как птица, парящая над одним и тем же местом в сомнении, стоит ли сюда садиться. Мистер Ларраби так и застыл, подавшись вперед и навострив уши, чтобы не пропустить ничего важного.

— Дело обстоит следующим образом, — возобновил я речь, не имея ни малейшего понятия, что произнесу в следующий момент. — Благодаря моей профессии я вступаю в контакт с самыми разными людьми, знакомлюсь с разными точками зрения. Иногда во время моих скитаний у меня рождаются собственные идеи… Думаю, вам понятно, что идеи писателей прагматикам подчас кажутся химерами. Но только до тех пор, пока их правоту не подтвердит сама жизнь.

— Совершенно с вами согласен, — сказал мистер Ларраби, и его лицо выразило полную готовность воспринять любую мою идею, сколь бы химерической она ни казалась.

Больше тянуть было нельзя. «Бери быка за рога!» — приказал я себе. Но какого быка? И за какие рога?

К счастью, в этот момент из соседнего офиса вышел мужчина с пачкой писем в руках.

— Прошу меня извинить, но я вынужден вас прервать: эти бумаги необходимо срочно подписать, — сказал он.

Взяв письма, мистер Ларраби представил меня мужчине.

— Мистер Миллер, писатель. У него есть предложение к мистеру Хиггинботаму.

Мы обменялись рукопожатием, а мистер Ларраби склонился над письмами.

— Видите ли, сэр, — заговорил мужчина (фамилия его была, кажется, Маколифф), — мы не так часто встречаем здесь писателей. — Достав портсигар, он предложил мне сигарету «Бенсон и Хеджис».

— Спасибо, — поблагодарил я, взяв сигарету и позволив поднести огонек.

— Не возражаете, если мы немного поболтаем? — спросил мужчина. — Кто знает, когда еще увидишь живого писателя!

После недолгого обмена любезностями он задал мне вопрос:

— Вы пишете книги или, быть может, вы журналист?

Я скромно ответил, что занимаюсь всем понемногу.

— Понятно, — сказал Маколифф. — И романы тоже пишете?

Пауза. Было видно, что ему хотелось бы этого.

Я кивнул.

— Иногда даже детективы. Но основные мои жанры — книги о путешествиях и научно-популярная литература.

Маколифф резко выпрямился:

— Книги о путешествиях? Я отдал бы все на свете, чтобы хоть годик попутешествовать, увидеть мир. Таити! Вот где хотелось бы побывать! Вы там были?

— Кстати, был, — ответил я. — Но недолго. Всего несколько недель. Я тогда возвращался с Каролинских островов.

— С Каролинских островов? — Маколифф был потрясен. — Простите мою нескромность, но с какой целью вы туда отправились?

— Поездка, к сожалению, оказалась почти бесполезной.

Я поведал Маколиффу, как меня уговорили присоединиться к археологической экспедиции. Не в качестве полноправного участника, разумеется. Просто во главе экспедиции стоял мой старый друг, школьный товарищ, он-то и убедил меня поехать с ним. Я мог распоряжаться своим временем, как мне того хотелось. Получится книга — прекрасно, нет — что ж…

— Понимаю, понимаю… И что дальше?

— Спустя несколько недель все мы подхватили какую-то страшную заразу. Оставшееся время я провалялся в больнице.

Телефон мистера Ларраби резко ворвался в нашу беседу.

— Простите, — сказал мистер Ларраби и поднял трубку.

Все время, что он беседовал об импорте чая, мы молчали. Закончив разговор, мистер Ларраби встал из-за стола, вручил Маколиффу подписанную корреспонденцию и быстро проговорил:

— Ну а теперь, мистер Миллер, перейдем к вашему плану…

Я привстал, чтобы пожать на прощание руку Маколиффу, затем снова сел и, не долго думая, продолжил представление. Но на этот раз я твердо решил говорить правду. Только правду, ничего, кроме правды, а там — да поможет мне Бог!

Я старался как можно более кратко поведать о моих земных похождениях и испытаниях и все же понимал, что бессовестно злоупотребляю временем и любезностью мистера Ларраби. Но он так внимательно слушал, выпятив по-лягушачьи от напряжения глаза, что я не мог остановиться. Офис опустел: клерки ушли на ленч. Я прервал свой монолог и поинтересовался у мистера Ларраби, не отрываю ли его от ленча. Тот только отмахнулся.

— Продолжайте, — попросил он. — Я весь внимание.

Теперь, подойдя в своем рассказе к настоящему времени, я решился-таки открыться мистеру Ларраби. И вернись нежданно-негаданно раньше срока из Африки мистер Хиггинботам, даже он не смог бы остановить меня.

— Мне нет оправданий — я зря отнимаю у вас время, — начал я. — Нет у меня никакого плана, никакого предложения. Однако я пришел к вам вовсе не для того, чтобы просто валять дурака. Бывают моменты, когда мы не имеем права подавлять свои порывы. Пусть вам это покажется странным… после всего, что я рассказал о своей жизни… но не сомневайтесь: для такого, как я, должно быть место в мире производства. Обычно, когда кто-то хочет войти в новый мир, он претендует на место внизу. Я же хочу прийти сразу наверх. Мне слишком хорошо известно дно — я его исследовал вдоль и поперек и знаю: оттуда пути наверх нет. Поверьте, мистер Ларраби, доведись мне беседовать с мистером Хиггинботамом, я сказал бы ему то же самое. У меня нет ни малейших сомнений, что я смогу принести пользу вашей компании, но вот в каком качестве? На этот вопрос я не отвечу. Я могу вам предложить только свое воображение и свою энергию, которые поистине неистощимы. Сама по себе работа не имеет такого уж большого значения, она только средство для решения одной наболевшей проблемы личного свойства, которая чрезвычайно важна для