бьет Уизерса по лицу. – Что ты сделал с краденой газовой плитой?
Уизерс ошеломлен и шокирован. Управляющий бьет его снова.
– Сколько банок консервированной клубники ты стянул?
Уизерс пытается объяснить, что ни разу ничего не украл ни из этого, ни из любого другого магазина, однако столпившиеся вокруг охранники выглядят в высшей степени угрожающе.
– Мы хотим чистосердечного признания до того, как вызовем полицию, – заявляет управляющий. – И ты отсюда не выйдешь, пока не расколешься. – Он бьет Уизерса в третий раз. – Как ты сбываешь краденое?
После не-завтрака Джули выбирается на урок женской самообороны. Она еще нетвердо стоит на ногах после вчерашнего, но к моменту прибытия лучше бы ей оклематься – тренер не любит тех, кто не выкладывается.
Урок проводится в огромном подвале сквота неподалеку. Раньше здесь была призывная военная контора, огромный подвал был предназначен под ядерное бомбоубежище, но контору закрыли из-за региональных военных перетасовок – здание слишком старое, в нем не хватает витрин, чтобы выставлять модели танков, фото солдат и плакаты «заходи и смотри».
Джун приходит последней и начинает разминаться вместе со всеми. После первой же растяжки она понимает, что сейчас ее вырвет, – вот такого, насколько она помнит, на уроках еще никогда не случалось.
Стейси в больнице, он опасно болен. Ему полагается лежать в реанимации, но она сейчас переполнена, и он лежит на кровати в закутке, который раньше был частью кладовки канцтоваров, расположенной неподалеку. Стейси заработал столбняк и еще какую-то неведомую болячку, о которой ничего не знают врачи. Он заразился от грязной таблетки витамина С, хранившейся рядом с органически выращенной морковью в магазине здоровой пищи, эта морковка извозила грязью всю полку.
Сейчас Стейси впадает в кому и выпадает обратно, бессвязно бормоча в пространство. Стейси совершенно невменяем.
Однажды в субботу я выбираюсь из подполья в парк через дорогу. Движение за ядерное разоружение организовало там фестиваль, я должен их поддержать, да и, кроме того, я хочу послушать группы и думаю, что в многотысячной толпе буду в относительной безопасности.
Ну вот, я выбираюсь в парк, битком набитый миллионами молодых людей, которые пользуются моментом, чтобы продемонстрировать всему миру, включая расположившихся на крышах с биноклями полицейских, новый цвет волос и совершенно не обращают внимания на плохую погоду, грозящую смыть нас с лица земли.
На фестивале полно киосков с едой, эмблем, детских развлечений, старой одежды, книжек, крошечных политических партий, все, казалось бы, не так уж и плохо, но я чувствую себя стариком среди этой молодежи – я уверен, некоторые тихо посмеиваются, на меня глядя.
Я постоянно верчу головой, будто кого-то ищу, чтобы никто не разглядел мои морщины. Когда диджей играет старые записи моего детства, я так убедительно, что сам себе верю, делаю вид, будто в жизни ничего подобного не слышал, с каждой новой записью я нарочито все более и более озадачиваюсь, пусть окружающие видят – я понятия не имею, что же это такое.
Профессор Уинг стремительно реагирует на катастрофу, обматывает трубу спецовкой, чтобы сдержать струю, а сам бежит к фургону в поисках чего-нибудь понадежнее для починки. В глубине фургона лежит коробка, маркированная «аварийные припасы», но в ней обнаруживаются только бинты и ничего пригодного для починки прорванных водопроводных труб. Профессор не знает, чем ремонтируют трубы.
В отчаянии он хватает бинты и мчится обратно, вода уже пробивается сквозь спецовку и течет на землю, хорошо хоть раскоп прикрыт палаткой и никто не видит, что творится – ну хотя бы до того, как затопит всю улицу.
Профессору надо опустить руки под ледяную воду, чтобы достать низ трубы. Он туго перевязывает трубу всеми бинтами, и это вроде бы останавливает воду. Будь у него смола или что-то в этом роде, он покрыл бы ею бинты и вышла бы действенная починка, но у него нет ни смолы, ни перспектив ее приобрести – это не тот товар, что можно запросто купить в магазине.
Профессор ужасно взбудоражен происшествием, которое показало, что он абсолютно не подготовлен к подобным занятиям, и его тревожит негритянка, угрожающая его личному открытию. Он продолжает копать. По крайней мере вода размягчила землю.
Негритянку зовут Мюриэл.
Читая книгу об исторических ценностях Великобритании, она доходит до информации о короне. Внезапно у Мюриэл появляется невероятно сильное чувство, что корона где-то поблизости. Книга ограничивается комментарием, что эта фантастически старинная и ценная корона пропала во времена короля Этельреда Нерешительного где-то на юге Англии. Книга не содержит больше никаких данных, но Мюриэл и этого достаточно. Она медиум, и частенько у нее появляются странные идеи, которые впоследствии подкрепляются фактами.
Она надевает пальто и выходит на улицу, ведомая ощущениями. Прибыв к источнику сигнала, она обнаруживает дорожного рабочего. Тот и сам подает странные сигналы, но в данный момент Мюриэл не обращает на них внимания. Она перекидывается с ним несколькими фразами, пытаясь уточнить место захоронения короны. Мюриэл не знает, что делать, если корона окажется под многоэтажкой.
Черт, уже почти наступило завтра и, вполне вероятно, последний день моей жизни, да, мне все больше кажется, что это правда. Ну какие у меня шансы против убийцы? Никаких, я считаю. Я не рассказал хомяку о встрече с так называемой Памелой Паттерсон, зачем его волновать, но распорядился, чтобы за ним ухаживали, если со мной что-нибудь случится. Я попросил свою бывшую, с которой мы дружим, – ну ладно, не дружим, но она меня терпит, корми его помногу, не жалей шоколада, и он будет в полном порядке, сказал я. Она справится, я знаю, потому что она опытная хомячья нянька.
Я беспокойно брожу по комнатам, не могу заснуть и все никак не пойму, почему все так сложилось, это что, в порядке вещей, когда за тобой гоняются со всевозможным оружием? Да нет, вроде не в порядке, во всяком случае, ни с одним из моих знакомых такого не происходит. Я дико таращусь на свои комиксы и думаю, что они будут страдать без присмотра. Кто сотрет с них пыль и любовно переложит с места на место? Кто докупит последние выпуски? Что будет с моей полной коллекцией «Тора»?
Тут я начинаю злиться на них за то, что их так сложно продать. Коллекция комиксов – не самая легкая
