Кордо помечал фотокарандашом остальные мишени. Теперь работала вся артиллерия хор-барикаха, включая малый калибр. Один за другим исчезли с мониторов фрегат, крейсер, еще два фрегата, потом вдалеке взорвался носитель космолетов. Людям удалось понять следующий приказ Ваглайча:
— Огонь по крепостям!
Прежде чем остатки экипажа сумели выполнить приказ кабтейлунка, в «Делатту Жорлофай» попали две торпеды, срезавшие часть надстроек и пробившие корпус в средней части, точно между двумя башнями. Сразу после сдвоенного удара выстрелили уцелевшие пушки хор-барикаха — промчавшийся совсем близко фрегат и показавшийся из-за Бсархада носитель космолетов превратились в огненные шары.
— Спасибо союзникам, я еще жив, — неожиданно расхохотался старший офицер. — Без ваших лекарств должен был откинуть щупальца еще до начала боя.
— Да, мы увидели этот бой, — согласился тарог-артиллерист. — Но мы уже уходим…
Бсархад приближался, экипаж бормотал невнятные фразы, кто-то выкрикивал «боззу» кабтейлунку, Одо-Одо, победе и народам Кьелтарогга. Мимо хор-барикаха промчались начавшие тормозить остатки флота обороны системы, на стационарной орбите Бсархада превращались в обломки крепости, все диапазоны электромагнитных и гравитационных частот были забиты шквалом сообщений. «Делатту Жорлофай» тоже тормозил, готовясь описать петлю, чтобы вернуться к оставшейся без защиты планете.
Когда хор-бариках, сбросив скорость до одной пятой световой, пролетел мимо Бсархада, старший офицер отчетливо произнес слабеющим голосом:
— Отомсти за нас, кабтейлунк…
Он уронил голову на грудь и повис в кресле, удерживаемый лишь ремнями. Артиллерист что-то невнятно прохрипел и тоже затих.
— Вот и остались только мы, — прокомментировал Кордо Ваглайч, не отрываясь от пульта. — Скоро моя очередь. Если спасетесь, передайте тарогам и шерлонам, что я жил и умираю во имя Кьелтарогга.
Прочувствовав высокий трагизм сцены, Андрей опустил взгляд. Сохранивший самообладание Чаклыбин почему-то попросил Ваглайча выключить борт-журнал.
Дальнейшие действия писателя выглядели вовсе противоестественно. Всеволод отобрал у Андрея видеофон и планшет, отключил режим записи, а затем хлебнул свой сенсомодулятор.
Кордо Ваглайч, кабтейлунк Кьелтарогга, умер в момент, когда хор-бариках «Делатту Жорлофай» малым ходом возвращался к Бсархаду. В последние секунды уходящей жизни кабтейлунк успел расстрелять оставшиеся корабли разгромленного Лухат-Моттан и даже всадил гиперкокон в центр планетного диска. Тем не менее сражение не было выиграно, потому что в районе белого карлика выходил из гиперпространства и перестраивался для сосредоточенного удара большой отряд крейсеров, подтянувшийся из других звездных систем.
Андрей откатил в сторонку кресло с мертвым артиллеристом, а Чаклыбин встал к пульту, с которого прежде работал старший офицер. Между людьми сидел в своем кресле мертвый кабтейлунк. Оставалось надеяться, что гамма-эмпатизатор позволит Всеволоду, как это уже случилось в танке, настроиться на ментальный спектр Кордо.
Судя по дальнейшему, это удалось. Корабль беспрекословно подчинялся гуманоидам чужого вида. Немногие оставшиеся пушки слушались Андрея, посылая смерть на указанные мишени. Первым залпом они разнесли до плазменного состояния орбитальную крепость, затем залпы главного калибра обрушились на крейсеры, и те, сломав строй, кинулись врассыпную, но некоторых все-таки зацепило гиперкоконом и облаками тахионов.
Тем временем хор-бариках малым ходом приблизился к планете на миллион километров. Одной рукой Чаклыбин вел корабль, другой обводил мишени. Выбранные Всеволодом объекты смутили Андрея, он невольно выкрикнул:
— Это не тактика Кордо. Ты неправильно вжился в него.
— Исполняй, тварь! — кинув свирепый взгляд, взревел писатель.
Андрей вдруг понял, что сейчас в Чаклыбине живет совсем другой монстр — Рамзес Джангархан. Не интеллигентный философ, волею случая вознесенный на вершину власти, но безжалостный тиран, высшей целью которого было процветание человечества.
Повинуясь приказу, Андрей задействовал все пушки, сметая с орбиты Бсархада последние сооружения: обломки крепостей, готовые к старту лайнеры со спешившей спастись элитой, энергостанции, производственные и космодромные платформы, гигантский космический город Бурнкекокши — резиденцию правительства Ломандара. И еще под ударом сверхмощных орудий разлетелись орбитальные резиденции трансгалактических корпораций «Жескеч» и «Прусло Кромо».
К ним уже неслись торпеды, выпущенные с кораблей, подходивших из разных концов великой державы, однако Чаклыбин обогнул Бсархад и расстрелял орбитальные сооружения на другой стороне планеты. И лишь после этого, когда первой волне торпед оставалось меньше минуты подлетного времени, Всеволод врубил двигатели на сверхсветовой разгон.
Вдвоем и с немалой подмогой автопилота люди кое-как взяли курс на владения человечества и запустили деформаторы пространства. За ними погнались крейсеры, и почти полчаса сохранялась опасность, что противник догонит. Но потом локатор показал впереди много больших кораблей, при виде которых ломы поспешно покинули гипер.
Шедшие навстречу корабли передавали сигналы опознавания: линкор «Фельдмаршал Кутузов», линкор «Тираннозавр-Рекс», линкор «Ариман». Это были свои.
С борта «Зевса» передали приказ назваться и взять курс на скопление Трамплин.
Глава 25
Триумф Непознаваемой
Для разговора последние участники последнего сражения 9-й Галактической войны выбрали каюту Всеволода на «Рамзесе Великом» — единственное место, где их заведомо не смогли бы подслушать никакие спецслужбы.
— Все понимаю, — отмахиваясь, произнес Андрей. — Но так нехорошо на душе!
— Рефлексия не поможет, — отрезал Чаклыбин. — Мы все сделали правильно. Выбор был примитивный: или мы, или нас. Не думаю, что ты хотел погибнуть сильнее, чем я. Против нас нет улик, запись мы отключили. Из оставшихся кадров ты смонтируешь нужный видеоряд.
Вскочив со стула, Андрей перешел на нервный шепот:
— Да не сомневаюсь я. Конечно, мы правильно поступили. Но меня убивает, что мы — единственные, кто знает правду, — обречены всю жизнь молчать и никогда никому правду сказать не сможем!
— Это верно, придется потерпеть, — согласился писатель. — Или предпочитаешь объявить на всю Галактику, что мы с тобой, ради спасения собственных жизней, расстреляли всю верхушку Ломандара и крупнейших корпораций, а за компанию перебили полмиллиарда крыс? Конечно, мы можем сознаться, что Кордо умер за четырнадцать минут до последнего залпа, и твоя совесть будет спокойна. Только подумай — кого после этих признаний объявят величайшими преступниками всех времен и народов? Ломы наверняка потребуют выдать нас на расправу, а то и вовсе объявят войну человечеству.
Андрей сел, опустив голову, и сказал убитым голосом:
— Говорю же — все понимаю. Только тошно, что придется врать. И это после того, как орал на каждом углу: дескать, напишу всю правду, без вранья.
— А ты не ври, — посоветовал Чаклыбин. — Кордо умирал, но восстановил справедливость по своим понятиям. После смерти кабтейлунка я выпил гамма-эмпатизатор, робот признал во мне Кордо и, прекратив огонь, увел корабль из системы Бсархада.
На самом деле случилось немного иначе: компьютерный мозг хор-барикаха слушался бы человека даже без нейростимулятора, поскольку Ваглайч успел отдать приказ, включивший обоих людей в перечень гуманоидов, допущенных к управлению кораблем. Именно поэтому Чаклыбин перестал имитировать кабтейлунка и вызвал в себе образ Джангархана.
