– Проще простого. Это же не военный корабль, а просто торговый. Пираты незаметно ночью в полной темноте подошли вплотную и забрались на палубу. А дальше уж совсем все просто – они перерезали едва проснувшихся людей, и дело с концом.

– И с этим ничего нельзя сделать?

– Нельзя, – пожала плечами девушка. – Пираты из Сан-Мало снятся в кошмарных снах каждому капитану. Здешнее море кишит ими, как правильно сказал вчера дядя Томас. Где же он теперь?

– Да, – заметил философски Лаврентий, – лучше бы почтенному адмиралу оказаться сейчас здесь. Тут его помощь могла бы сильно понадобиться.

– Смотрите, смотрите! – закричало сразу несколько голосов. – Огонь! Огонь!

Пламя выбилось на палубу из горящего трюма ограбленного судна. Языки огня заплясали по палубе, полезли на мачты, стали лизать свернутые паруса.

– Они зажгли корабль, – сказала Ингрид. – Все кончено. Теперь те, кто остался на борту, даже если живы, погибнут.

– Зачем они это сделали? Ведь сам корабль – это большая ценность.

– Да, но по кораблю пиратов могут найти, – ответила девушка. – Самим пиратам такой большой корабль не нужен – они предпочитают небольшие суденышки – незаметные и маневренные. А продавать краденый корабль опасно – его могут узнать, и тогда…

– Ладно, с этим понятно, – прервал девушку Степан. – Что мы сейчас будем делать?

– А что мы можем делать? – закричал подбежавший Василий, услышав последние слова. – Мы должны напасть на пиратов и уничтожить их! Мы же военные люди! У нас на глазах орудуют разбойники, а мы – служилые воины московского царя, пройдем мимо! Этого не может быть!

Василий был в бешенстве, его юношеская отвага нуждалась в выходе и кипела.

– Хорошо бы нам самим не стать жертвой этих разбойников, – осмотрительно заметил Лаврентий. – Их много, а нас всего десять человек…

– Вперед! – в одно мгновение решил Степан. – Пираты могли захватить пленников. С нами самими уже такое случилось однажды. Мы придем им на помощь.

Он оглянулся на команду, уже догадавшуюся о том, что решено на капитанском мостике.

– Разобрать мушкеты! – крикнул он. – Готовиться к бою!

Он снова налег на штурвал, направляя бриг точно в сторону пиратского судна. Теперь весь ограбленный корабль был охвачен пламенем. Горели мачты, горели паруса, огненные языки лизали почерневший от копоти корпус. Пиратское судно отвалило от борта горящего судна и быстро пошло в открытое море. Оно уходило стремительно, потому что кроме парусов на нем были и гребцы – весла с обеих сторон ритмично взлетали и опускались в пенящуюся воду.

На палубе брига царила суматоха. Стрельцы заряжали мушкеты, сыпали порох на полки и готовились к бою. Шведские мушкеты, найденные в трюме, оказались по конструкции почти такими же, как стрелецкие пищали, так что учиться обращению с ними не пришлось.

– Жалко, что бердышей нет, – мечтательно сказал Агафон, кладя рядом с собой длинную саблю. – Этой все же несподручно. А вот бердышами мы бы их враз одолели.

– Придет время – раздобудем и бердыши! – ответил Демид, прилаживая заряженный мушкет к борту и берясь за другой. – Лишь бы целыми домой вернуться!

– Э, кто о чем, а вшивый о бане, – отозвался на эти слова насмешливый Агафон. – Все бы тебе, Демидушка, за бабью юбку цепляться. Тоже, Аника-воин нашелся. Что ты на войну пошел, раз так о доме тоскуешь?

Степан вел корабль и уже отчетливо видел, что через несколько минут они догонят пиратов. На пиратском корабле их давно уже заметили и теперь готовились принять бой. Сейчас, с высоты капитанского мостика, Степан имел возможность как следует рассмотреть врага.

Пиратское судно действительно было небольшим, но не настолько маленьким, как показалось сначала. Оно имело низкую посадку и больше напоминало галеру: гребцы сидели под палубой, в трюме, и весла их опускались в воду через небольшие вырезанные в корпусе окошки.

Двадцать гребцов по левому борту и двадцать гребцов – по правому. На палубе были установлены пушки – четыре штуки, небольшие, медные. Видимо, пираты не готовились к сражениям по всем правилам, а рассчитывали на внезапность и коварство.

Но сейчас пиратам как раз предстояло принять открытый морской бой.

– Ипат! – крикнул Степан со своего мостика на палубу. – Тебе, кажется, не терпелось пострелять из пушек? Теперь самое время показать свое искусство!

Но эти слова были напрасными: сноровистый Ипат, дорвавшийся до любимого дела, уже успел зарядить все четыре пушки по правому борту. В этом ему помогали Каск с Лембитом, но наводить стволы Ипат им не доверил – занимался этим сам, сосредоточенно суетясь попеременно возле каждого лафета.

Расстояние между кораблями сокращалось с каждой минутой. Гребцы на пиратской галере отчаянно махали веслами, ветер дул в паруса, но бриг был все ближе. С капитанского мостика уже видны были сами пираты, толпящиеся на палубе галеры с оружием в руках и готовящиеся дать бой. Сверкали на солнце клинки сабель, дымились запальные фитили…

Со смущенным сердцем Степан отметил, что численностью пираты превосходят членов его маленькой команды: фигурок с оружием на борту вражеского корабля было не меньше тридцати.

Более того, казалось, что пираты совсем ничего не боятся. Несмотря на то что судно их явно удирало от преследования, теперь, когда корабли сблизились и сражение стало неминуемым, пираты не выказывали никакого страха. Даже наоборот – с их борта торчало несколько прочных шестов с абордажными крючьями. Пираты готовились при первой же возможности притянуть к себе борт брига и перейти в наступление, что при их подавляющей численности это могло закончиться для стрельцов трагически.

Когда корабли сблизились настолько, что пошли как бы вровень, борт о борт на расстоянии нескольких метров друг от друга, Ипат и вместе с ним Лембит с Каском дали первый залп из трех пушек.

Стрелять на море – совсем не то, что стрелять на суше, и Ипату пришлось лично в этом убедиться. Пусть прицелился он хорошо, но на волне, при качке выдержать прицел не удалось. Орудия громыхнули, судно окуталось пороховым дымом и резко накренилось от пушечной отдачи, но снаряды прошли мимо цели – поверх пиратского судна. Оттуда раздался радостный крик десятков разбойников.

В следующее мгновение последовал ответный залп из медных пушек с галеры, но и в этот раз история повторилась – при выстреле галеру качнуло, и снаряды прошли над головами Степана и его товарищей.

– К пищальному бою! – раздался зычный голос Василия Прончищева, и сейчас все послушались его командирского крика – прильнули к мушкетам, выискивая глазами цель…

– Пали! – закричал сотник, и ружья в лад загрохотали.

– Пали! – еще через несколько мгновений снова скомандовал боярский сын, окончательно взявший на себя руководство боем.

Из-за малочисленности команды брига на каждого стрельца приходилось по два мушкета, заряженных заранее. Два последовавших друг за другом залпа оказались неожиданно эффективными: радостно- воинственные вопли на галере прекратились и послышались пронзительные возгласы раненых.

С той стороны тоже стреляли, но не залпами, а разрозненно, так что пули свистели вокруг, но не достигали цели. Видимость стала очень плохой – оба судна окутались густым дымом от пороховых зарядов.

В этот момент с брига выстрелила четвертая пушка по правому борту – Ипат наконец добрался до нее и поднес фитиль. Этот четвертый выстрел удался ему на славу – картечный снаряд взорвался на палубе галеры. В дыму было не видно нанесенного врагу урона, но крики раненых с той стороны стали громче.

Однако обрадоваться успеху команда брига не успела. Пираты не собирались сдаваться. По редкому мушкетному огню они догадались о том, что нападающих очень мало. Теперь их задачей было перейти к абордажному бою – куда более привычному для них занятию, чем перестрелка.

В одно мгновение галера приблизилась к бригу настолько, что высунувшиеся с ее борта абордажные крючья впились в корпус и притянули его. Степан, увидев это, отчаянно принялся выкручивать штурвал,