улыбаясь во весь рот.

— Ты никогда не перестанешь удивлять меня, Шарлотта. Стоит мне только подумать, что я знаю, чего от тебя можно ожидать, ты тут же выдергиваешь коврик у меня из-под ног.

— Не говори глупостей, — улыбнулась Шарлотта и поцеловала его в подбородок. Сердце переполнилось радостью при виде смеющегося мужа. Какое счастье, что любовное зелье подействовало! Она любит! — Мне очень нравится этот коврик, зачем бы я стала его дергать?

— Ты говоришь правду? — спросил Дэр, едва их губы разъединились.

— Да, — выдохнула она, глядя на него глазами, полными любви и страсти, и провела пальцем по шее вниз, к вырезу халата, по груди, наслаждаясь ощущением теплой кожи под пальцами, глубоко вдыхая, чтобы наполнить легкие его восхитительным ароматом. Издав нетерпеливый звук, Шарлотта сдернула халат с плеч Дэра и опустила голову, чтобы прижаться губами к его ключице. — Да, чистую правду. Это мой любимый коврик.

Дэр фыркнул, прижал ее к груди и перекатился так, что Шарлотта оказалась под ним.

— Я не об этом, жена, и ты это знаешь.

Она сверкнула ямочками.

— А, ты насчет того, что я тебя люблю? Да, это тоже правда. Хотя, честно говоря, это настоящее чудо.

Дэр опустил голову и прижался губами к чувствительному местечку у Шарлотты за ухом. По ее телу прокатилась волна наслаждения.

— Это чудо, потому что я не смог дать тебе, чего ты хотела?

— Нет! — Она потянула Дэра за волосы. Ему пришлось поднять голову и посмотреть на нее. — Ты дал мне все, чего я хотела, — возвращение в общество, влиятельное положение. Не твоя вина, что тот гадкий человек решил все это отнять у нас. Чудо в другом: я уже начала думать, что у меня что-то не то с мозгами, раз я не способна полюбить, но теперь-то понятно, что все эти мысли были ужасно глупыми. Мозги у меня работают так же хорошо, как всегда, и это, конечно, огромное облегчение, потому что я не знала, что сделать, чтобы тебе понравился мой ум.

Дэр улыбнулся, глядя на нее, и откинул со лба Шарлотты прядку волос.

— У тебя совершенно уникальный ум, Шарлотта, и я не хочу, чтобы он менялся.

Она молча смотрела на него, а он на нее. Шарлотта остро осознавала, что его обнаженная грудь прижимается к ее груди, его губы — его восхитительные губы! — находятся всего лишь в нескольких дюймах от нее. Он опустил голову и коснулся губами ее губ.

— Шарлотта, мне кажется, что мы можем продолжить в более удобном месте — в твоей постели.

— О? — Надежда, желание, любовь, страсть — всего было слишком много, чтобы определить, где что. — Ты устал? Хочешь спать?

Его губы, сладкие, как мед, прижались к ее рту.

— Нет, я не устал и спать не хочу. Я хочу заняться любовью со своей женой.

Шарлотта выдохнула.

— Ты уверен? В прошлый раз ты был таким непреклонным…

— Уверен, — ответил он хриплым от желания голосом. — А ты? Все еще желаешь меня? Разве ты можешь желать мужа, который так позорно подвел тебя?

— Да, — ответила Шарлотта, не в силах сопротивляться вожделению, которое видела в его глазах. Впрочем, она и не пыталась сопротивляться. — Я так давно тебя желаю, Дэр. И есть столько супружеских упражнений, которые я хочу с тобой выполнить, особенно «Пирамиду Монтесумы», но должна сказать, что еще очень заманчиво выглядят «Висячие сады Семирамиды», хотя там требуются шелковые веревки, и я не совсем понимаю, как использовать перья и виноград, но я уверена, что это упражнение нам понравится…

Дэр рассмеялся, поднялся на ноги, подхватил жену на руки и понес в постель.

— Думаю, Монтесуму и Семирамиду мы отложим на другой день, а сейчас я хочу порадовать мою милую жену самым лучшим из известных мне способов, без шелковых веревок и винограда.

— В Италии говорят, что просто поразительные вещи можно проделывать с козьим сыром…

Она ахнула и замолчала — Дэр сорвал с нее ночную рубашку. Шарлотта стояла у кровати, обнаженная, уязвимая, он видел ее целиком, позолоченную пламенем камина… и внезапно это перестало казаться ей чем-то неподобающим. Шарлотта никогда особенно не думала о своем теле — оно всегда было с ней, на нем красиво сидела одежда, и она не обращала на него особого внимания, разве только после замечания Кроуча насчет седла. И вдруг сейчас собственное тело показалось ей чем-то чудесным, во всяком случае, пока рядом находится муж. Груди потяжелели и заныли, кожа там, куда падал взгляд Дэра, стала чувствительной и словно молила о прикосновении. Шарлотта потянулась к нему и чуть не замурлыкала, потеревшись о мужа. Пылавший в его глазах огонь завораживал.

И тут Шарлотта захотела увидеть всего Дэра — все то, что было скрыто халатом. Все интересное.

— Думаю, с твоей стороны будет несложно оказать мне ответную любезность, — сказала она, развязывая пояс на халате.

— С ума сойти, — произнес Дэр, лаская жену взглядом. Он остолбенел и не сделал ни малейшей попытки снять халат, поэтому она сама развязала пояс, и халат с шелковым шуршанием упал на пол.

— О да, и в самом деле с ума сойти! — выдохнула Шарлотта, вдруг поняв, почему ее тело словно загипнотизировало Дэра. Он был такой красивый, и от вида его золотистой кожи на глаза наворачивались слезы. Сплошные жесткие линии, лепные мускулы, тугая плоть — все это взывало к ней, молило прикоснуться, молило провести руками по каждой впадинке и выпуклости. — Ты такой красивый, Дэр, такой… о Боже, только взгляни на это, а твоя грудь! А живот! Должна сказать, твой живот просто образец красоты. Ты похож на бронзовую статую, которую лорд Элджин привез из Греции, только ты гораздо, гораздо красивее. А спина у тебя такая же, как я помню? О да! Просто прелестная! А можно, я ее потрогаю? Можно, я… ух! Как ты это сделал? До чего замечательно ты управляешься со своими мышцами. А что будет, если я потрогаю тебя прямо здесь…

Шарлотта, радостно изучавшая новую, неизведанную область — обнаженного Дэра, внезапно обнаружила, что лежит на спине на прохладных простынях, а муж нависает над ней.

— Шарли! — прорычал он, приблизив губы к ее губам. Она выгнула спину и потерлась сосками о мягкие волосы у него на груди. — Ты собираешься подробно описывать все, что произойдет сегодня ночью?

— Вивьен ля Блу говорит, что разговоры во время супружеских упражнений усиливают ощущения мужа и жены, а я хочу доставить тебе удовольствие во всех отношениях, не только телом, но и разумом тоже, потому что моя кузина Джиллиан говорит, что, ее муж — лорд Уэссекс, ты его помнишь? Ты его пытался убить пару раз. Джиллиан говорит, что Ноублу нравится ее разум почти так же сильно, как более земные наслаждения, хотя она не вдавалась в подробности, какие именно земные наслаждения имеет в виду, но я предполагаю, что речь шла об этих, супружеских, так что ради твоего наслаждения я готова разго… О Боже милостивый!

Дэр прекратил болтовню жены самым простым способом — втянув в рот ее сосок. Она была шелковым огнем, она была атласным жаром, у нее была самая нежная кожа на свете, и кровь разгоралась в его жилах. Он хотел завопить от счастья, зная, что она принадлежит ему, что она здесь и она его любит. Его тело сотрясалось от желания вонзиться в ее жар, но он был джентльменом, а она его женой, его возлюбленной, женщиной, которая готова разделить с ним жизнь. И Дэр, понимая ее чувствительность, был обязан ласково подготовить ее к предстоящему вторжению; он должен убедиться, что она готова его принять. Он должен постепенно подвести ее к пику восторга, чтобы и она смогла испытать и прочувствовать величайший акт, который происходит между мужчиной и женщиной.

Она двигала ногами. Дэр резко поднял голову, и все мысли из головы улетучились.

— Сейчас?

Шарлотта на мгновение открыла глаза.

— Господи Боже, если в тебе есть хоть капля милосердия — сейчас!

Дэр раздвинул ей ноги, приподнял бедра и вонзился одним мощным толчком. По спине Дэра ручьем стекал пот, Шарлотта впилась в него ногтями, но все это только усиливало неистовство и счастье слияния с ней.