Его грудь вздымалась и опускалась, он дышал быстро и прерывисто. Это ей нравилось.

— Что «мм»?

— Мм, я согласна с тем, что мы не можем заняться этим здесь так, как мне хочется, но знаешь, в «Руководстве по супружеским упражнениям» Вивьен ля Блу упоминается кое-что, рекомендованное тем, кто оказался в тесном пространстве вроде кареты. Хочешь, чтобы я показала?

— Что показала? — спросил Дэр и заерзал, передвинувшись так, чтобы вытащить из-под спины кирпич. — Вивьен ля Кто?

Шарлотта смерила его взглядом. Он такой крупный — похоже, ему не очень удобно лежать, съежившись, на полу кареты.

— Блу. Сядь.

— Что?

— Сядь. — Дэр приподнялся, упершись спиной в стенку кареты, Шарлотта съехала ему на ноги и потянулась к пуговицам на бриджах.

— Шарлотта!

— Это называется «Альпийский пастух с песней на устах приветствует наступление рассвета». Вивьен ля Блу утверждает, что, если все сделать правильно, мужчина будет подражать швейцарскому юноше, зовущему своих овец с горных пастбищ. Ой, мамочки. Я и забыла, какой ты… впечатляющий. Но теплый. Очень-очень теплый. Так, дай-ка подумать. Если я правильно помню инструкции, нужно сделать вот что. Надеюсь, ты не будешь возражать…

Она не услышала его ответа, заглушённого громким топотом лошадиных копыт — карета как раз въехала в туннель, образованный зданием, построенным на каменном мосту через улицу. Когда они выехали из туннеля, кучер с любопытством посмотрел на грума, сидевшего рядом с ним.

— Ты слышал это, Джем?

— Что? — отозвался грум.

Кучер оглянулся, вглядываясь в темноту ночи, покачал головой и снова повернулся к лошадям.

— Будь я проклят, если кто-то сейчас не пел йодлем.

Шарлотта сидела на постели мужа и кипела от злости.

Она была одна.

Она была в раздражении.

Она была в бешенстве.

После всех усилий соблазнить мужа губами и руками, после того, как она доставила ему столько удовольствия, что он разбудил половину овец в графстве, после всего этого он отнес ее в спальню, чмокнул в лоб и оставил здесь! Даже не остался, чтобы помочь ей снять платье, и вот она сидит тут совершенно безмужняя. Наверное, опять спустился в свой дурацкий подвал и работает там над этой своей кошмарной грязной машиной. Ну, уж нет, она не намерена сидеть здесь и терпеть такое оскорбление! Выдержать такие страдания, когда эта облезлая кошка леди Бриндли рассказала всем, что муж даже не переспал с ней! Самое время взять дело в свои руки.

Шарлотта твердым шагом вышла из спальни в одной ночной рубашке и спустилась по лестнице на первый этаж, высоко подняв голову и решительно стиснув губы. Прошла сквозь темную кухню и двинулась дальше, вниз, в подвал дома. Распахнув дверь в мастерскую Дэра, она драматическим жестом указала на него, готовая произнести такие обличительные, едкие слова, какие еще никогда не срывались с ее губ.

Но весь гнев обратился в прах, едва Дэр, без рубашки, с упавшей на мужественный лоб густой прядью белокурых волос, обернулся на скрип двери. Ее палец, все еще указывающий на него, задрожал. Шарлотта упивалась видом обнаженной груди, блестевшей в отблесках свечи.

— О, — хрипло произнесла она, не в силах думать ни о чем, кроме своего желания прильнуть к этой груди.

Однако Дэр дара речи не потерял:

— Какого дьявола вы расхаживаете по дому в ночной рубашке, мадам жена?

— Грудь, — пробормотала Шарлотта, глядя на него огромными глазами.

— Вы что, окончательно потеряли разум? — Дэр положил на стол черную неуклюжую штуку — какую- то деталь от машины, догадалась здравая часть ее сознания, — и сердито посмотрел на Шарлотту.

— Голая грудь…

Дэр взял тряпку и стер с рук машинное масло и грязь, причем его руки, плечи и грудь исполнили при этом прекрасный танец мышц и сухожилий.

Шарлотта судорожно вцепилась в спинку деревянного стула, оказавшегося под рукой.

— Ну? Что вы хотели мне сказать? — Дэр положил тряпку и шагнул к жене. — Господи, у вас голые ноги!

— Не такие голые, как ваша грудь. — Он подхватил ее на руки. Шарлотта ахнула. — О! Вы такой… у-у! Как-то слишком жарко для мая, правда? Я не помешала вашей работе, Аласдэр?

— Вы, наверное, хотите найти свою смерть, расхаживая по дому посреди ночи в скудном клочке ткани и с босыми ногами, — проворчал Дэр, направляясь к лестнице. — Возьмите свечу. Разумеется, я работал. А чем, по-вашему, я занимался?

— Но уже третий час ночи, и вам давно пора лежать в постели. Со мной, — добавила она на случай, если он не понял.

Дэр остановился у подножия лестницы, ведущей на второй этаж, и хмуро посмотрел на Шарлотту.

— Шарлотта, мы уже все выяснили.

— Меня это не устраивает.

Он вздохнул, наклонился и велел поставить свечу на пол. Шарлотта поставила ее на несколько ступенек выше. Дэр сел в пятно света на затянутую ковром ступеньку, крепко прижимая Шарлотту к груди. Его руки грели сквозь тонкую ткань ночной сорочки. Она прижалась к мужу.

— Шарлотта, не знаю, что еще я должен сказать, чтобы вы меня поняли. Я хочу большего, чем просто физических отношений. Думаю, вы тоже. По крайней мере я надеюсь, что вы этого хотите, но до тех пор, пока вы не поймете, чего именно вы хотите от нашего брака, будет нечестным для нас обоих заниматься тем, чем обычно занимаются муж и жена.

— Вы имеете в виду ссориться? — негромко спросила Шарлотта, поцеловав его в ухо.

Дэр фыркнул:

— Вы знаете, что я имею в виду.

Шарлотта слегка улыбнулась:

— Видите ли, во мне гораздо больше талантов, чем вы думаете. Я не просто ошеломительно красива. Я умею шутить. Интересуюсь вашей машиной — точнее, интересовалась бы, если бы вы мне про нее рассказали. Умею экономить, и вы не могли не заметить, что я ни разу не пожаловалась на такое положение дел. Я искушена в различных супружеских упражнениях, у меня красивый голос и разборчивый почерк, и я могла бы здорово помочь вам в делах, если бы вы позволили. Короче говоря, я просто идеальная жена для вас.

Дэр прижался лбом к ее лбу и улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Я никогда и не сомневался в ваших талантах, Шарлотта.

— Но не считаете меня идеальной женой?

Его глаза, как синее пламя, обжигали ее нежную кожу.

— Напротив, на свете нет другой женщины, которую я хотел бы назвать своей женой.

В ее груди вспыхнула надежда, тут же притуплённая его отказом поддаться на соблазнение.

— Так вы желаете меня?

Он прижался губами к ее ладони, и руку охватило жаром.

— Я всегда вас вожделел, это не подвергается никакому сомнению.

— Тогда я не понимаю, что еще нужно сделать, — прошептала Шарлотта, заглядывая ему в глаза в поисках ответа. — Не понимаю почему. Я не понимаю, что со мной не так.

Дэр провел большим пальцем по ее нижней губе.

— Вы любили своего мужа? Того, первого.