встал и потянулся. – Пожалуй, до отъезда я моту несколько часов отдохнуть.

– Доброй ночи, милорд.

– Доброй ночи.

Ноубл поспешил наверх, перешагивая через две ступеньки. За время, оставшееся до отъезда, он намеревался выполнить много намеченных ранее дел. Он даже собирался извиниться перед женой за то, что хотел запретить ей заботиться о Нике. Угроза забрать у нее сына глубоко обидела Джиллиан. Извинения давались нелегко, но он признавал, что не прав. Ноубл на мгновение замер, когда ему в голову змеей вползла мысль, что на рассвете он может умереть, оставив Джиллиан и Ника без поддержки. Он нисколько не сомневался в своем искусстве владеть пистолетом, но только полный идиот не испытывает страха перед лицом опасности.

– Чему быть, того не миновать, – пробурчал Ноубл себе под нос, направляясь к своей туалетной комнате. Эта и еще одна мрачная мысль вертелась у него в голове, пока Тремейн снимал с него вечерний костюм: слова Джиллиан, сказанные накануне вечером, преследовали его.

– Эта дуэль просто нелепа! Она абсолютно ничего не даст ни тебе, ни мне! – заявила Джиллиан с пылающим от гнева лицом, и Ноублу показалось, что из ее глаз вот-вот посыплются искры. – И в тебе, и в лорде Карлайле говорит только ваше мужское высокомерие. Ни один из вас не желает признаться, что произошло простое недоразумение, что никто никого не оскорблял, если не считать тех обидных слов, которые вы открыто бросили друг другу на улице. Неужели твоя дурацкая мужская гордость стоит того, чтобы за нее умереть, Ноубл? Неужели Ник и я так мало для тебя значим, что ты готов заплатить жизнью за такую ерунду?

Ноубл защищался банальными фразами о чести, но, задумавшись о том, какой будет жизнь Джиллиан без него, как Ник будет расти без отца, он признался себе, что ее слова были вполне обоснованными. Все случилось по нелепости и из высокомерия – его высокомерия и гордости, и ничего больше. Джиллиан не обманула его с лордом Карлайлом, и лорд Карлайл по большому счету не вел себя с ней недозволенным образом. Вся вина за сложившееся положение полностью ложилась на плечи Ноубла. Граф размышлял над этим, ополаскивая водой лицо и грудь. Что удерживало его от того, чтобы послать свои извинения лорду Карлайлу и взять назад вызов? Это вполне можно было сделать, такое часто случалось. Ему пришлось бы вытерпеть несколько ядовитых замечаний по этому поводу, но вскоре все забыли бы об этом, а ради бесконечных ночей в объятиях жены можно было смириться даже с худшим.

«Ах, эти ночи», – подумал Ноубл. Он жаждал этих ночей, мечтал все их проводить с Джиллиан, только с ней. Это простое открытие заставило его облегченно вздохнуть. Укоряя себя в случившемся, он сел к маленькому столу, написал записку лорду Карлайлу с извинениями и вложил ее в другую записку, в которой просил Гарри, своего секунданта, проследить, чтобы лорд Карлайл получил послание немедленно. Ноубл велел Тремейну послать слугу с письмом к Карлайлу и, довольный тем, что решил проблему к радости своей жены, направился к себе в спальню.

Джиллиан ждала его. Уложив Ника в свою постель, она разделась, умылась и прошла в спальню Ноубла, торопясь приготовить зелье к его приходу. По голосу Тремейна, долетевшему из смежной туалетной комнаты, она поняла, что Ноубл уже там. Сев в кресло у камина, она поджала под себя ноги и согревала в руках бокал с бренди. Джиллиан решила, что сначала даст мужу выпить, а потом расскажет о Нике.

– Жена! – Распахнув дверь в спальню, Ноубл в театральной позе замер на пороге, прижав одну руку к сердцу, а другой опершись о дверь.

Его звучный голос окутал Джиллиан и лишил ее сил. Она заглянула в глаза Ноублу и задрожала от нетерпения поскорее упасть в его объятия.

– Выпей это! – тихо произнесла Джиллиан, протягивая ему бокал.

Он пошел к ней медленно, с улыбкой, и, взяв из ее рук бокал, даже не взглянул на него, а просто отставил на соседний столик. Потом он легко, как пушинку, поднял Джиллиан на руки. Джиллиан и моргнуть не успела, как она уже сидела у мужа на коленях, а под ее пальцами скользил мягкий шелк его халата.

– Я сделаю тебя очень счастливой, жена. – Взяв в ладони ее Лицо, Ноубл заглянул ей в глаза.

Джиллиан постаралась немного отстраниться.

– Я думаю, что прежде тебе следует глотнуть бренди. День был долгий и напряженный, и теперь тебе неплохо бы расслабиться и успокоить твой разгоряченный… хм… мозг.

Джиллиан снова протянула ему бренди.

– Нет, ты должен это выпить, – быстро сказала она, подтолкнув бренди к нему.

– Мне ничего не нужно. Лучше выпей ты. – Он поднес бокал к ее губам.

Боже, оказывается, не так-то просто влить в него немного зелья.

– Какого зелья?

Из-под полуопущенных век Ноубл окинул ее взглядом, опалившим ее кожу. Его руки, блуждающие по ее телу, зажигали в ней изумительные, хорошо ей знакомые маленькие костры, которые мгновенно превращались в адский пожар. «Как ему удалось снять с меня халат так, что я даже не заметила?» – окинув себя взглядом, удивилась Джиллиан.

– Я расскажу тебе, если ты объяснишь, что это за зелье. – Он погладил ее по затылку. – Это что-то приятное для меня? Что-то для поддержания моего боевого духа? Нечто, что откроет во мне бурлящий источник силы и мужественности? Или это что-Vo… – он обвел пальцем контур ее уха, и Джиллиан тихо застонала, – что-то, что позволит мне ночь напролет доставлять тебе удовольствие? Тогда я выпью его с удовольствием.

Ноубл одним духом проглотил бренди и, подхватив на руки Джиллиан, понес ее в постель.

– А теперь, моя маленькая госпожа, я приступлю к выполнению длинного списка любовных утех, с которыми я намерен тебя ознакомить.

Ноубл выполнил свое обещание. Только под утро, пресыщенные любовью, они провалились в черный омут сна.

– Миледи? Пс-ст. Миледи, вы не спите?