— Тук, тук! Можно войти?

В дверном проеме показалась голова Фелиции.

— Я слышала ваш смех. И рада, что вы в хорошем настроении.

— Относительно. Как поживаете, Фелиция?

Она приняла этот вопрос за приглашение войти.

— Да вот, перепугалась до полусмерти, когда ваша секретарша сообщила мне, что Джона на этой неделе не будет.

Гаррисон кивнул. Фелиция опустилась в кресло. Ротвелл вгляделся в черноглазую и темноволосую женщину.

У Кэрри глаза и волосы того же цвета, но в остальном они полная противоположность. Кэрри… Ну, Кэрри — это Кэрри. А Фелиция выше ростом, тоньше, вид у нее, куда более нью-йоркский.

Но обе не считаются с его расписанием!

— Джон, наверное, говорил вам, что я приезжаю?

— А он сам знал об этом?

— Может, и не знал. — Она засмеялась, даже и не думая извиняться. — Выходит, придется мне беседовать с вами.

И опять же никаких извинений. Словно не понимает, что разбила его рабочий день.

— Знай я заранее о вашем визите, я бы отвел вам больше времени в моем расписании, — сухо сказал он.

— Ох, уж эти мне ваши расписания! Но жаловаться грех. Разве не они принесли нам с вами кучу денег?

Она лукаво улыбнулась.

Привлекательная женщина эта Фелиция, подумал Гаррисон, и далеко не глупа. Неплохо бы за ней приударить! Но уж очень далеко живет…

— Я привезла с собой контракт, — перешла к делу Фелиция.

— Контракт можно было послать и с курьером. Значит, у вас были иные причины для приезда?

— Да, хотела обсудить с Джоном общую рекламную политику. Надо как-то обойти одно ваше слабое место.

— Мое слабое место?

— Вы, Гаррисон, — рассмеялась Фелиция, — никогда не были женаты. Детей у вас нет. Вы — великий организатор, никто не спорит, но ведь наши будущие клиенты — родители, в первую очередь матери. Им явно не понравится, что их учит уму-разуму человек, которому не довелось побывать в их шкуре.

— Как раз сейчас я в их шкуре, как вы изволили выразиться, — не без удовольствия сообщил Гаррисон. — Пока Джон в отъезде, его дети живут у меня.

— Замечательно! Сколько им лет?

— Натану скоро два года, а Мэтью — семь месяцев.

— Поразительно! Лучше не придумаешь. С кем они сейчас?

— С няней. А весь уикенд я был с ними один. — Гаррисон гордо расправил плечи. — У Мэтью режутся зубки, — зачем-то добавил он.

— Очень хорошо. А не хотите ли вы пригласить меня на ленч и продолжить обсуждение?

Ленч тянулся невыносимо долго. Фелиция, имея перед собой слушателя, говорила, без умолку. Она могла служить великолепным примером нарушения всех Ротвелловских принципов.

Конец ленчу положил Гаррисон.

— Как ни полезен наш с вами разговор, я вынужден его закончить. Не звонил домой больше двух часов. Беспокоюсь, как там племянники.

— Ну, вылитый отец семейства! — Фелиция сияла. — Ваш воспитательский подвиг придаст книге дополнительную достоверность.

— Шарон, мне никто не звонил? — спросил Гаррисон у секретарши, вернувшись в офис.

— Четырнадцать звонков от Кэрри Брент.

Четырнадцать звонков?! Не иначе как что-то стряслось! И на кой черт он пришел сегодня на работу? Зачем было доверять детей Кэрри? Что он, собственно, знает о ней?

— Я сказала ей, что вы на ленче, — добавила Шарон.

— Что случилось?! — завопил Гаррисон.

— Я… я не знаю. Она не сказала…

— Она осталась с детьми. И что могло случиться?!

Гаррисон побежал в кабинет и набрал номер.

Телефон не отвечал. Его тревога возрастала.

— Куда же она подевалась?

Гаррисон в очередной раз швырнул трубку на рычаг.

В кабинет неслышно проскользнула Фелиция. Гаррисон тяжко вздохнул, и Фелиция рассмеялась.

— О, Гаррисон, как вы нравитесь мне в этом новом качестве! Такой сильный мужчина и такой заботливый! — Она понизила голос: — И привлекательный…

Но Гаррисону было не до комплиментов.

— Задушу ее! Где она может быть?!

Он снова потянулся к телефону, но его остановил детский голосок:

— Гави!

Гаррисон посмотрел в открытую дверь и увидел бегущего к нему по коридору Натана. Сзади шла Кэрри и катила коляску с Мэтью.

— Так вот какая у вас няня! — изумленно выдохнула Фелиция.

Увидев всех живыми и здоровыми, Гаррисон испытал неслыханное облегчение. Он радостно подхватил Натана на руки. Мэтью въехал в кабинет прямо в коляске.

Кэрри принарядилась: короткая юбка, туфли на низком каблуке и элегантная блузка. Распущенные волосы струились по плечам.

Она выглядела замечательно, но отнюдь не по-домашнему. И это насторожило Гаррисона.

— Я пыталась вам дозвониться, — сообщила Кэрри, переводя дух.

— Мне передали. Я только что вернулся с ленча. Познакомьтесь. Фелиция Лакросс, мой издатель. Кэрри Брент, моя соседка. Она согласилась сегодня присмотреть за детьми.

Фелиция подняла бровь, но вежливо протянула руку.

— А это, значит, дети Джона.

Фелиция, улыбаясь, оглядела малышей.

— Да, старший — Натан, а в коляске — Мэтью.

Гаррисон развернул сидящего у него на руках мальчика лицом к Фелиции. Натан засунул палец в рот и положил голову дяде на плечо.

— Он еще сонный, — пояснила Кэрри. — Пришлось его разбудить.

— Почему? — поинтересовался Гаррисон. — Мы же договорились, что вы пробудете с ними до пяти.

Он старался говорить спокойно, хотя Кэрри доставила ему несколько ужасных минут, а сейчас совсем некстати явилась в офис с детьми.

Кэрри виновато потупилась.

— Да, мы договорились, но я напрочь забыла об интервью, назначенном на сегодняшний день.

— Забыли об интервью?

— Да, написала себе памятку, но положила ее на холодильник, и она не попалась мне на глаза.

Вот почему ей необходимо иметь личное расписание своего времени, подумал Гаррисон.

— Эта музыкальная группа произвела на меня неизгладимое впечатление, а послезавтра она