— Тебе это не грозит.

— А не приходило ли тебе в голову, что самый эффективный метод работы не всегда самый лучший? Ведь люди всего-навсего человеки. Подумай об этом.

Типичная для Кэрри философия. Он улыбнулся.

— Хочешь — верь, не хочешь — не верь, но я уже подумал. И решил в числе прочего обсудить с тобой и это. После недели, проведенной с Натаном и Мэтью, я понял, что недооценивал роль детей в жизни их родителей. И в частности, то обстоятельство, что постоянное беспокойство за ребенка не может не оказывать сильнейшее влияние на производительность труда. Так вот, не создать ли нам при нашей фирме детский центр экстренной помощи? Рассчитанный, полагаю, не на содержание ребенка в течение целого дня, но…

— О Гаррисон! — Кэрри обогнула письменный стол и, сев ему на колени, горячо обняла Гаррисона. — Что может быть лучше! Я брала у различных людей интервью и то и дело слышала о проблемах, связанных с детьми. Ты убедишься в этом, ознакомившись с моими записями.

— Означает ли это, что ты согласна взять на себя подготовку и этого проекта?

— А можно?

Гаррисон вздохнул с облегчением.

Но, увы!

Под конец следующей недели он предложил Кэрри не посещать офис, поскольку большую часть дня она все равно находилась в различных детских центрах, где проводила опросы. Кэрри согласилась, не скрывая своей радости.

Когда Гаррисону пришлось в третий раз ждать Кэрри, которая никак не могла разыскать в своей ужасной комнате сначала туфлю, затем сумку, он принял важное решение.

— Кэрри!

— Куда же запропастился купон? Еще вчера лежал на этом месте.

И она снова перерыла кипу газет.

— Да бог с ним, с купоном. Забудь о нем.

— Зачем же платить полную стоимость, когда есть скидка?

— Я могу себе это позволить.

— Хорошо, что ты можешь, но если можно заплатить меньше… Ах, вот он! — Она торжественно вытащила магазинный чек. — Купон на обратной стороне.

— Прекрасно. Послушай, Кэрри…

— Что?

Она засовывала чек в отысканную незадолго до того сумку.

— Твою квартиру необходимо привести в порядок.

— Зачем?

Она взглянула на него с недоумением.

— Чтобы организовать рабочее место, где ты будешь обрабатывать полученные данные, и хранить бумаги.

Она ткнула пальцем в сторону журнального столика, стоящего перед тахтой.

— Вот где я работаю.

— К тому же, если правление не учтет твой протест, тебе, возможно, через пару недель придется отсюда выехать. — Это был самый сильный аргумент, к которому он прибегнул весьма неохотно. — И тогда тебе все равно придется выгребать отсюда весь хлам.

— А почему бы мне не взять все с собой?

По ее огорченному лицу он понял, что Кэрри просто так не расстанется со всей этой рухлядью.

Тут нужен более тонкий подход.

— Мы с тобой разрабатываем систему организации домашнего труда. Так давай испробуем ее на деле. — Он обвел комнату рукой. — Можно ли найти что-либо более подходящее для нашей цели? В субботу и приступим. А сегодня, сразу после обеда, купим все необходимое — контейнеры, сумки, мешки. Согласна? Вот и хорошо.

Но в субботу ничего хорошего не получилось. Стоило Гаррисону взяться за какую-нибудь вещь с намерением выкинуть ее, как Кэрри начинала бурно протестовать, доводя его до умопомрачения. К счастью, она договорилась посетить в этот день дневной детский центр, не работающий по воскресеньям. Гаррисон предложил Кэрри пригласить заведующую на ленч за его счет, разумеется.

Едва дверь за Кэрри захлопнулась, как он с лихорадочной поспешностью принялся выбрасывать все, с его точки зрения, лишнее. Вычистил все ящики и стенные шкафы, не тронув только платяные. Он бы и мебель сжег с величайшим удовольствием — не доживать же этим обшарпанным предметам свой век в его изысканно обставленной квартире.

Он еще не сделал Кэрри предложения, но обязательно сделает, как только она свыкнется с новым стилем жизни, думал Гаррисон, швыряя в помойный контейнер особенно уродливый разбитый горшок. Их брак явится ей достойной наградой за переход к упорядоченному быту.

— Где мои вещи? — ахнула Кэрри, открыв один ящик.

Открыв второй, она ахнула еще громче.

А Гаррисон настроился на благодарность. Он ожидал, что приятно удивленная Кэрри, бросится ему на шею.

Ну, кое в чем и попрекнет его, не исключено. Но не более.

Вместо этого Кэрри, обозревая опустевшие полки кухонных шкафов, горестно восклицала:

— Что ты наделал? Куда все делось?

— Выкинул всю треснувшую и щербатую посуду, да впридачу пару уродливейших горшков. И еще тысячи железных закрепок. Они, по-моему, размножались в твоих ящиках.

— То оставил меня без посуды вообще!

— Уж лучше никакой, чем такая.

— А горшок — мой любимый горшок для супа. В нем я варила столько, что хватало на пятнадцать человек!

— Так ведь можно купить другой.

— Зачем? Тот меня вполне устраивал.

— Самый уродливый горшок какой я когда-либо видел.

— Ты ничего не понимаешь! Знаешь, сколько он вмещал супа?

Кэрри бросилась в комнату, а Гаррисон аккуратно закрыл дверцы шкафов.

Тем временем Кэрри заглядывала под тахту, под стул, откидывала занавески, словно что-то искала.

— Где все газеты?!

Тут терпение Гаррисона лопнуло.

— Они были месячной и более давности. Если ты до сих пор их не прочитала, то уже не прочтешь никогда.

— Ты выкинул газеты? — ужаснулась она.

— Разумеется.

Он и не думал извиняться.

— Да в них же мои отзывы! А копий у меня нет.

— Почему же ты не вырезала их и не подшила?

— Все собиралась это сделать.

— И не собиралась вовсе. В конце концов, эта куча газет уперлась бы в потолок.

Кинув на него негодующий взгляд, Кэрри направилась к двери.

— Куда ты?

— На помойку.

— Постой, Кэрри. Ты же можешь получить копии в редакциях! Кэрри!

— Интересно, — зло сказала она, когда он схватил ее за руку, — остались ли у меня платья, или ты выкинул все, что тебе не понравилось?

— До платьев и туалетных принадлежностей я не дотронулся, хотя не понимаю, зачем тебе