Исчезла, опять вернулась.

Постепенно становилось ясно, что передо мною странное существо: он тут, может быть, уже все время, пока я здесь сижу… Вот он протягивает мне руку.

Некто в сером, широкоплечий, ростом в среднего, плотно сложенного человека, стоит, опираясь на спирально выточенную трость светлого дерева.

Там, где должна была быть его голова, я мог различить только туманный шар из сизого дыма.

Тяжелый запах сандалового дерева и сырости исходил от призрака.

Чувство совершенной беззащитности едва не лишило меня сознания. Вся давняя, разъедавшая меня мука превратилась теперь в смертельный ужас и приняла форму этого существа.

Инстинкт самосохранения подсказывал мне, что я сойду с ума от ужаса и отвращения, если увижу лицо призрака, предостерегал меня, кричал мне в уши, – и все же притягивал меня, как магнитом, и я не мог отвести глаз от сизого туманного шара, и в нем искал глаза, нос и рот.

Я напрягал все свои силы: туман оставался неподвижным. Правда, мне удавалось приставлять мысленно разные головы к этому туловищу, но каждый раз я знал, что это плод моего воображения.

Они расплывались в тот самый миг, как я создавал их. Только форма египетского ибиса еще удерживалась.

Очертания призрака неуверенно рисовались в темноте, едва заметно сжимаясь и снова расширяясь, точно от медленного дыхания, пробегающего по всему телу: единственное движение, которое можно было уловить.

Вместо ног в пол упирались обрубки костей. А мясо, серое, бескровное, выпячивалось своими краями на высоте перехвата.

Неподвижное существо протягивало мне свою руку.

В ней лежали зернышки. Величиной с горошину, красного цвета, с черными пятнышками по краям.

Что я должен был сделать с ними?

Я смутно сознавал, что на мне лежала огромнейшая ответственность, – ответственность, выходящая за пределы всего земного, – если я сейчас не сделаю все то, что нужно.

Две чашки весов – на каждой половина вселенной – колеблются где-то в царстве первопричины, мерещилось мне, – на какую я брошу пылинку, та и опустится.

Так вот она, эта страшная напряженность, окружающая меня! – догадался я, – «Не шевели пальцем!» – советовал мне рассудок. – Даже если смерть никогда не придет за тобой и не избавит тебя от этой муки».

«Но и этим ты произвел бы выбор: ты, значит, о т к аж е ш ь с я от зерен, – шептало что-то внутри. – Тут нет выхода».

В поисках защиты я оглянулся вокруг, не увижу ли знака, указующего, как быть.

Ничего.

И во мне самом ни решения, ни выбора, – все мертво, – умерло.

Жизнь мириадов людей в это страшное мгновение легче пеперышка, – понял я…

Уже давно, должно быть, наступила ночь, я не различал стен моей комнаты.

Рядом, в ателье, слышались шаги, кто-то передвигал шкапы, выдвигал ящики, со стуком бросал их на пол, – мне показалось, что я узнал голос Вассертрума, произносившего хриплым басом дикие проклятия. Я не стал прислушиваться. Это имело для меня не большее значение, чем шорох мышей.

Я закрыл глаза.

Длинным рядом потянулись предо мной человеческие лица. Веки опущены… неподвижные мертвые маски… мой собственный род, мои предки.

Все одна и та же форма черепа, хотя тип заметно менялся. Предки вставали из могил с волосами, гладко причесанными, распущенными, подстриженными, в париках и в косичках. Века за веками, все ближе ко мне, их черты становились мне все более и более знакомыми, и, наконец, слились в одно лицо…. в лицо Голема, которым и оборвалась цепь моих предков…

Затем тьма обратила мою комнату в беспредельное пустое пространство, в середине которого, как я знал, я сижу в кресле. Предо мной снова появилась серая тень с протянутой рукой.

Когда я открыл глаза, около нас двумя пересекающимися кругами стояли октоидально какие-то странные существа.

В одном круге они были облачены в одежды, отливавшие фиолетовым цветом, а в другом – красно- черным. Люди неведомой расы, высокого роста, неестественно худые. На лица их были наброшены светящиеся покрывала.

Усилившееся сердцебиение подсказало мне, что час решения настал. Мои пальцы протянулись к зернам: – тут я увидел, что дрожь пробежала по лицам красноватого круга.

Не брать зерен? – дрожь охватила синеватый круг, – я пристально взглянул на человека без головы. Он стоял – в той же позе, неподвижно, как прежде.

Даже дышать он перестал.

Я поднял руку, все еще не зная, что сделать… ударил по протянутой руке призрака, и зерна рассыпались по полу.

На одно мгновение точно электрический разряд отнял у меня сознание, и мне показалось, что я лечу в бездну, – но потом я снова почувствовал себя на ногах.