нибудь рассердила госпожу? Но Ашима не казалась сердитой, только, быть может, немного грустной. Разве она не слышит, как поют птицы?

— Я кинула в бассейн маленький камешек, — сказала Ю, — и золотые рыбки бросились врассыпную. Это было так весело.

Она показала руками, как стремительно умчались рыбки, и, подражая им, так смешно открыла рот, что Ашима не могла не рассмеяться.

— Ну, прекрати, Ю, — сказала она, снова став серьезной. — Мне ведь вовсе не хочется смеяться.

Ю сразу послушалась. Но лицо ее по-прежнему так и сияло радостью. И можно было не сомневаться, что при первом удобном случае она снова громко рассмеется.

— Мне у вас так хорошо, — отважилась объяснить она. — Вы так добры ко мне, никто меня не бьет, и я всегда сыта.

«Ю радуется тому, что ее не бьют», — подумала Ашима и с чувством стыда почувствовала, как она неблагодарна судьбе. Как могла она забыть, — забыть голод, побои, лохмотья, грязную камышовую подстилку… Так она и жила бы, не освободи ее Матео и Марко. Ашима обняла свою служанку.

— Ах, Ю, — проговорила она, не зная, плакать ли ей или смеяться. Немного помолчав, она вдруг сказала — Я хочу спросить тебя…

Служанка вытянула голову и, сгорая от любопытства, нетерпеливо облизала губы красным язычком. По ее виду было ясно, что она рассчитывает услышать великую тайну.

Щеки Ашимы залились краской, она еще помедлила, но, не в силах совладать с собой, спросила, наконец, дрогнувшим голосом:

— Скажи, Ю, я красивая?

Ашима вся зарделась от смущения и не знала, куда повернуть голову.

Но Ю ответила с искренним изумлением:

— Как вы можете об этом спрашивать? Вы прекрасны, как фея. Нет на свете человека, который устоял бы перед вашей красотой. Да вы и сами это знаете. Почему вы меня об этом спрашиваете? — Она помолчала и задумчиво добавила — Вы красивы и добры, как небесная царица.

Вконец растерявшись, Ашима играла жемчужным ожерельем.

— Я спросила такую глупость, Ю, — сказала она. — Ты никому об этом не рассказывай. Обещай мне.

— Никому, — торжественно обещала Ю. — Даже золотым рыбкам. — И в эту минуту она готова была поверить, что на этот раз ей удастся придержать язык за зубами.

Ашима услышала чьи-то шаги. Она поднялась и сказала:

— Кто-то идет. Выйди, Ю, узнай, не вернулся ли молодой господин.

Служанка тихо прикрыла за собой дверь. Сердце Ашимы забилось сильнее. Она заколола волосы бирюзовой шпилькой и нервным движением оправила платье. Ветер донес до нее какой-то чужой мужской голос. С чувством глубокого разочарования села она на свое место. Когда Ю вошла в комнату, лицо Ашимы было уже равнодушным и холодным.

— Кто это? — спросила она.

— Посланец от господина Марко Поло. Господин ждет вас в загородном доме на берегу реки. Он прислал за вами паланкин.

— Марко… я хочу сказать, молодой господин ждет меня? Разве он не пошел к министру Ахмеду?

Ашима растерянно посмотрела на Ю, и тут же вся отдалась радостному чувству. Она хлопнула в ладоши и задорно сказала:

— Мне надо переодеться, Ю. Поторопись. Ты же сама сказала, господин ждет меня в загородном доме на берегу реки. Что ты стоишь? Зачем он меня позвал? Может быть, с ним что-нибудь случилось, Ю? — Ашима в испуге замерла на месте. — Он никогда не посылал за мной. Почему он сам не пришел домой? Скажи мне, что это все значит?

Ю проворно помогала Ашиме надеть новое платье.

— Ничего не случилось, — успокаивала она свою госпожу. — Просто господин желает с вами поговорить. Вот и все. — И она тихо улыбнулась.

— Мне страшно, Ю.

В доме не было никого, с кем Ашима могла бы посоветоваться. Где теперь добрый Матео? Своим громовым смехом он сразу бы развеял ее страх. Иногда ей казалось, что он уже не вернется. Ей хотелось бы поговорить об этом с Марко, но она заметила, что ему почему-то неприятно слышать имя друга. Купцы также избегали говорить в ее присутствии о Матео.

С двойным чувством тревоги и радости покинула Ашима дом. Но, когда она вышла на залитую солнцем улицу, ее тревога рассеялась. Носильщики, которые уселись отдохнуть в тени, услужливо вскочили при ее появлении. Мимо прошел мясник, на плече он, словно знамя, нес рогатину с нанизанными на нее кусками мяса. Вокруг вился рой мух. Он громко расхваливал свой товар. По улочке шли прохожие, кто медленно и степенно, кто торопливо и деловито; ремесленники сидели перед дверями своих мастерских и работали, четверо погонщиков отдыхали в тени чайного домика. Какой-то старый господин мелкими шажками пересек улицу. В руке у него была клетка с попугаем. Он, видно, вынес его на прогулку. Носильщик Ян отдернул шелковую занавеску паланкина и помог Ашиме сесть.

— Нам куда? — спросила Ашима.

— Здесь неподалеку, госпожа, — уклончиво ответил носильщик.

Ашима опустилась на мягкие подушки. Шелк издавал приятный аромат. Мерное покачивание и полутьма навевали сон. Она не глядела, по какой дороге ее несут, всецело отдавшись своим мыслям. Страх прошел. Он ждет ее в загородном доме у реки. Должно быть, он хочет познакомить ее со своими друзьями. Ее охватила огромная радость. Видно, пришел конец ее одиночеству и глупым сомнениям. Ашима со смехом вспомнила, как она спросила Ю, красива ли она. «Вы прекрасны, как фея!»— ответила ей служанка. Вправду ли она так думает или сказала это, только чтобы польстить? Лишь бы Ю никому не разболтала, что ее госпожа задала такой глупый вопрос… Нет, наверно, девушка ответила ей честно.

Паланкин мерно покачивался. Ашима очнулась от своих грез и отдернула занавеску. Мимо проехала повозка с большими, обитыми медью колесами. Восточные горы четко выделялись на фоне затянутого облаками неба. Ветер почти утих. Ашима наблюдала за разносчиками, которые тащили в город кто свежие овощи, кто корзины с жареным мясом, кто бочонки с водой, кто чаши с золотыми рыбками. Вдоль улицы за соломенными оградами, шуршащими при каждом дуновении ветра, приютились глинобитные хижины. Носильщики неутомимо шли своей дорогой. Вскоре они миновали пригород.

Дорогу окаймляли высокие тополя. Ручей, заросший ивняком, пересекал луг. Ашима опустила занавеску и снова откинулась на подушки. Она почувствовала, что ею вновь овладевает какое-то беспокойство, попыталась его побороть, но ей это не удалось. Почему-то она вдруг подумала о Матео. С ужасающей ясностью ей представилась картина, которая потрясла ее до глубины души. Матео, мертвенно- бледный, глядел на нее горящими глазами. Его губы прошептали ее имя, потом видение исчезло, и скова перед ней не было ничего, кроме желтого шелка занавески. Но непонятный страх, охвативший ее в то мгновение, остался. Она слышала, как громко стучит ее сердце. Ей захотелось крикнуть: «Возвращайтесь домой!»— но она не могла шевельнуться. Застывшая в каком-то странном оцепенении, она недвижимо сидела в мерно покачивающемся паланкине.

Ян, погруженный в свои мысли, механически шел в ногу со своим соседом. Он не глядел по сторонам, нести эту госпожу было легко, совсем не то, что Джамбуи-хатун. «Вы отнесете ее в дом у реки», — сказал ему Саид. — Если ты хорошо выполнишь это поручение, тебя вознаградят. И никому ни слова об этом, не то поплатишься головой». Ван и слепой Ши бежали из Ханбалыка. Кондитер Ли сидел в темнице… Носильщик шел, мерно печатая шаги. На правой руке от напряжения вздулись вены.

«Почему министр Ахмед велел отправить девушку в этот отдаленный загородный дом?» Ян видел ее лицо, когда она спросила: «Нам куда?»— и не мог его забыть.

Молодые листочки тополей неподвижно висели на ветках. Вдали показался дом Ахмеда. Он стоял на холме, сквозь листву деревьев проглядывала его остроконечная крыша, украшенная драконами. Небо все больше затягивалось белыми облаками. Ханбалык остался далеко позади. Здесь было пустынно и красиво. Сад с клумбами, цветущие кусты, высокая белая стена, ограждавшая этот тихий мир, а у подножия холма,