Холберс наступил левой ногой на землю, поднял затем правую над крупом своего коня и слез, после чего нагнулся посмотреть на след.

— Не знаю, как ты, Дик, — проворчал он, — а я думаю, что это был индеец.

— Был ли это краснокожий или нет, все равно, но лошадь белого оставляет не такой след, как эта. Садись обратно на свою лошадь, а я посмотрю дальше!

И он пешком пошел по лошадиному следу, в то время как его умная кобыла без лишних напоминаний сама последовала за ним.

Пройдя несколько сот шагов, он вдруг застыл и обернулся.

— Слезай снова, старый енот, и скажи мне, что это такое? — Он показал рукой на землю.

Холберс нагнулся и, тщательно осмотрев место, сказал:

— Дик, если ты считаешь, что это тот самый апач, то ты, наверное, прав. Та же бахрома, кусок которой висит здесь, на кактусе, была на нем тогда, в салуне. Такой я не видал ни у одного краснокожего — обычно они просто подрезают края. Здесь он слез с лошади, чтобы что-то посмотреть, и тут-то эти колючки и оборвали бахрому. Я думаю… ну-ка, Дик, посмотри направо! Чьи ноги тут стояли?

— Клянусь твоей бородой, Пит, это какой-то негодяй индеец, который пришел с той стороны и здесь свернул. А ты что думаешь?

— Мда, у этого апача дьявольски острые глаза, наверняка он увидел самый первый след, и кто знает, сколько бы мы здесь ходили, ничего не подозревая.

— Первыми мы этот след заметили или не первыми, все равно; достаточно того, что мы его нашли. Однако дикари редко путешествуют по прерии в одиночку. Как пить дать, у него где-то рядом спрятана кляча и наверняка поблизости торчит целая шайка с луками и намалеванной на щитах разной чертовщиной. Давай-ка хорошенько осмотримся, а то как бы нам не наткнуться на кого-нибудь из них!

Он внимательно оглядел горизонт и недовольно покачал головой:

— Послушайте, Мертенс, у вас там сбоку висит мешок. Почему бы вам его не открыть? А то, может, там у вас какая-нибудь птица спрятана и вы боитесь, что она улетит?

Мертенс развязал мешок, вытащил оттуда подзорную трубу и, не слезая с лошади, протянул ее охотнику. Тот открыл прибор, поднес его к глазам и начал снова осматривать горизонт.

Через пару минут он вдруг удивленно поднял брови и сказал с улыбкой:

— Вот тебе труба, Пит Холберс. Посмотри-ка вон туда и скажи мне, что это за длинная прямая линия тянется с востока на запад по северной стороне горизонта?

Холберс последовал указанию. Через некоторое время он опустил инструмент и произнес, задумчиво потирая свой длинный острый нос:

— Дик, если ты считаешь, что это как раз проходит железная дорога на Калифорнию, то ты не такой глупый, как можно подумать.

— Глупый?.. Дик Хаммердал глупый? Приятель, придется мне немного пощекотать тебя ножом между ребер, но тогда твой длинный язык будет висеть изо рта как кусок корабельного каната! Дик Хаммердал глупый! Слыхали вы когда-нибудь такое? Между прочим, глупый он или нет, это все равно; но если кто вздумает купить его дешевле, чем он стоит, то очень скоро увидит, что просчитался. Кстати, что общего имеет железная дорога со следами краснокожего, которые мы только что видели? Что ты по этому поводу думаешь, Пит Холберс, самый умный из всех умников?

— А когда будет ближайший поезд, Дик?

— Точно не знаю, но полагаю, что сегодня.

— Ну, тогда краснокожие наверняка его и ждут.

— Наверно, ты прав, старый енот. Но вот откуда он пойдет, с той стороны или с этой?

— Тебе нужно съездить в Омаху или в Шайенн, там тебе дадут справку; на мне расписание не висит!

— Я этим бумажкам так и так не верю. Однако это все равно, с востока он появится или с запада, потому что, если он только придет, они его остановят. Только вот будем ли мы спокойно смотреть, как они снимают скальпы с пассажиров, это другой вопрос. Что ты скажешь?

— Считаю своим долгом начистить им рыло.

— Я того же мнения. Итак, слезаем с коней и вперед! Их дозорные скорее заметят верхового, чем того, у кого имеются мозги и кто вследствие этого идет пешком. Надо посмотреть, где они засели. Однако будьте готовы стрелять: если они нас заметят, то ружья — это первое, что нам понадобится!

Медленно и осторожно, внимательно оглядываясь по сторонам, они двинулись вперед. Следы, которым они следовали и которым сопутствовали следы апача, вели сначала к железнодорожной насыпи, потом вдоль нее, до тех пор пока вдалеке не стали видны невысокие холмы.

Здесь Дик снова остановился.

— Где прячутся эти мерзавцы — это, конечно, все равно, но пусть меня поджаривают до тех пор, пока я не стану таким же тощим, как мастер Холберс, если они не затаились вон за теми горками. Дальше нам нельзя, ибо…

Слово застыло у него на языке, а ружье мгновенно оказалось у щеки; через секунду он его снова опустил. Несколько впереди, на другом склоне насыпи, появился человек; он быстро перебрался через путь и минуту спустя уже стоял перед четверыми мужчинами. Это был апач.

— Виннету видел, как идут бледнолицые, — сказал он, — они напали на след огаллала и будут спасать огненного коня от гибели!

— Хорошо, — произнес Хаммердал, — счастье, что это не был кто-нибудь другой, потому что он бы попробовал мою пулю и мы бы выдали себя выстрелом. Но куда дел апач свою лошадь? Или он обходится без мустанга в этих диких землях?

— Лошадь апача — как собака, которая лежит и ждет, когда вернется ее хозяин. Минуло уже много солнц, как он увидел огаллала и пошел к реке, которую его белые братья зовут Арканзас. Он думал найти там своего друга Дедли-Гана, но его не было в вигваме. Тогда он снова последовал за красными людьми и теперь хочет предупредить огненного коня, чтобы он не упал на тропе, которую они разрушили.

— Ну и ну! — проворчал Пит Холберс. — Вы только посмотрите, как умно эти негодяи принялись за дело. Если бы только знать, с какой стороны придет поезд!

— Огненный конь придет с востока; конь с запада уже прошел, когда солнце было прямо над головой у вождя апачей.

— Что ж, выходит дело, мы знаем, в каком направлении нам двигаться. Однако когда поезд будет здесь? Пит Холберс, твое мнение.

— Дик, ты все еще продолжаешь думать, что я прихватил с собой расписание. Скажи мне тогда по крайней мере, куда я его засунул.

— Уж конечно, не в свою пустую башку, старый енот, потому что у тебя там, как в пустыне, только ветер и пыль, причем постоянно. Но смотрите: солнце заходит, через четверть часа будет достаточно темно и мы сможем посмотреть на этих красных мерзавцев, что они…

— Виннету был за их спинами, — прервал его апач, — и видел, как они навалили деревья поперек пути, чтобы огненный конь остановился.

— Их много?

— Возьми десять раз по десять, и это будет меньше половины воинов, которые лежат на земле и ждут прихода бледнолицых. А лошадей еще больше — они хотят взять с собой все добро, которое везет огненный конь.

— Они просчитаются! Что думает делать Виннету?

— Он останется здесь и будет наблюдать за красными людьми. Мои белые братья должны скакать навстречу огненному коню и остановить его, чтобы огаллала не увидели, что он погасил свой горящий глаз и остановился.

Совет был хорош, и им тотчас же воспользовались. Время прихода поезда было неизвестно, и это означало, что он может появиться в любую минуту; поэтому всякое промедление было очень опасно, — ведь, для того чтобы огаллала ничего не заметили, остановить поезд надо было достаточно далеко от их засады. Виннету остался на месте, а четверо остальных снова сели на коней и быстрой рысью двинулись вдоль насыпи на восток.

Они скакали уже около четверти часа, как вдруг Хаммердал придержал лошадь и посмотрел в