Когда он сообщил ей лёгким шлепком, что дело сделано, Антонелла повернулась и стала разглядывать результаты его работы в зеркале, висящем в ванной комнате. Лосьон был весьма равномерно распределен по коже. Она заметила его взгляд.

Ну? Похожа я на твою дочку?

Это которая еще не родилась? Трудно сказать, – ответил он. – Но я предполагаю, что если у меня когда-нибудь появится дочь – она будет несколько темнее тебя, – она показала ему язык.

– Кроме того, я бы не стал жаловаться, если бы она была похожа на тебя.

Антонелла сделала ироничный книксен.

– Весьма рекомендую, – она вытащила из ванной комнаты табуретку и уселась около дивана. – С но гами и бедрами я подожду, пока остальное не впитается. Давай-ка ещё разок посмотрим документы.

Гарри кивнул и взял со столика конверт с их документами и билетами, также прибывшими с почтовым пакетом. Он уселся на диван и разложил бумаги между собой и Антонеллой.

Так, что у нас тут? Два билета туристического класса на Мэгон, выписаны на Хэнка Кей на, дипломированного экономиста, и его дочь Джой, журналистку. Объявление о вакансии в финансовом управлении архонета на Мэгоне и высланное Хэнком неделю назад заявление о приеме. Запрос Джой о возможности получить работу в «Уорлд Линк Ньюс» на Мэгоне, с при ложенной биографией. И, конечно, наши паспорта, – он рассортировал все в две стопки, одну из которых пододвинул Антонелле.Интересно, а куда завербовались Аким и Масако? – заметила она, внимательно прогляды вая биографию своего нового «я».

Этого мы, скорее всего, никогда не узнаем, – пожал плечами Гарри и выпрямился. – Их работодатели, полагаю, получат сообщение, что в связи с изменившимися обстоятельствами они, к сожалению, не смогут принять предложение.

Так точно, – улыбнулась Антонелла, – они теперь герои сопротивления гнету Штайнеров.

– О чем вы вообще думали? Если, конечно, думали! Я, кажется, ясно выразилась, что желаю получить Краузе и Зонненшайн на допрос целыми и невредимыми! Теперь, из-за вашей идиот ской пальбы, я могу допрашивать две кучки пепла!

Масако пригнулась под громкими ругательствами офицера ВР. Гауптману Десото подобные взрывы, похоже, были не внове. К такому заключению Шлютер пришла, наблюдая выражение покорности судьбе, с которым он откинулся на спинку стула, дожидаясь, когда его коллега успокоится. В то время, как он сам сопроводил безвременную кончину сбежавших мехпилотов лаконичным комментарием: «Бывает», Мигоян, похоже, восприняла упущенную возможность допроса, как личное оскорбление. При этом для Масако оставалось загадкой, что вообще полезного для архонета Делкорда можно было выбить из двух мехвоинов семнадцатой Лиранс-кой гвардии, только что вернувшихся с лигистского фронта. По крайней мере, ей или Акиму никто дальнейших вопросов не задавал. Может быть, Мигоян просто не умела проигрывать? Тогда ей нечего делать в военной разведке, – подумала она и невольно улыбнулась.

Что это вас так рассмешило, Шлютер? Хотите посмеяться надо мной? Вы, похоже, совер шенно не представляете себе, что…

Пожалуйста, госпожа офицер, – прервал Нойманн Мигоян, чей голос становился все гром че. – Она же ненамеренно. Уж это из показаний лейтенанта Шлютер так же ясно, как и из по казаний троих остальных членов экипажа. И видеозапись, сделанная новостным вертолётом, подтвердила, что это крушение – следствие цепи несчастных случаев. Было бы несправедливо всё сваливать на неё.

Десото склонился вперед.

– И уж тем более, после того, как мы сообщили СМИ, что речь идет об опасных террористах.

Я не удивлюсь, если кому-нибудь придет в голову этот экипаж наградить. Было бы странно, если бы мы при этом наказали стрелка за её героизм, – его голова повернулась и он уставился на Масако, – Что, кстати, вовсе не означает, что это дело останется без последствий. Мы здесь находимся в качестве миротворцев, а не завоевателей. Мне не нужны в моих танках помешан ные на стрельбе маньяки.

Масако расплакалась. Жалкая и съеженная, она дергалась на своем стуле и рыдала. Предупрежденная агентом Нойманном, девушка два часа готовилась к этой беседе, старательно вспоминая самые страшные и трагические страницы своего прошлого, чтобы накопить достаточно эмоций для убедительного нервного срыва – и теперь, когда она высвободила эти чувства, они вырвались из неё наружу со впечатляющей мощью. Хотя она не могла видеть реакцию за письменным столом, потому что свернулась чуть ли не в клубок и глаза ее застилали слёзы, но слышала, как её растерянными голосами пытались успокоить – значит, спектакль удался. Через пару минут она с трудом остановила поток слез и опасливо подняла втянутую в плечи голову.

Десото казался совершенно убитым этой истерикой, в то время как на лице Мигоян боролись два чувства: раздражение и озабоченность.

Нойманн изящно принял подачу.

– Пожалуйста, успокойтесь, лейтенант Шлютер. Никто не обвиняет вас в смерти ваших то варищей по звену, – он обернулся к Десото, – Мне кажется, совершенно ясно, что лейтенанту Шлютер требуется время, чтобы справиться с пережитым. Я бы предложил для начала пере вести её с боевого дежурства на канцелярскую должность. В её деле я прочел, что в Лиранской гвардии она уже получила опыт писарской работы на батальонном уровне. Может, ей лучше бы пока посидеть в гарнизонной канцелярии?

Командир роты кивнул.

Конечно. Я думаю, мы найдём ей подходящее место, – повернувшись к Масако, он доба вил: – Могу себе представить, что вы чувствуете. Вы долго с ними служили?

По… почти… шесть лет… – всхлипнула она.

И не стоит забывать об особой привязанности к оберлейтенанту Краузе, – напомнил Ной манн приглушенным голосом.

Масако снова всхлипнула, на что Мигоян скорчила гримасу отвращения.

– Я знаю, это не совсем по правилам, – обратился к ней Нойманн, – но при данных об стоятельствах я полагаю, было бы полезно, если бы мы позволили Шлютер и Баликчи жить вместе. Они достаточно давно знакомы, чтобы помочь друг другу справиться с последствиями этого несчастного случая, а он может оказать ей необходимую поддержку, в которой она явно нуждается.

Контрразведчица Делкорда немного подумала, меряя Масако взглядом. Та шмыгнула носом и заморгала, явно стараясь взять себя в руки. Мигоян кивнула.

– Ради Бога. Свою лояльность вы доказали. А ваши постельные дела меня не интересуют.

Нойманн встал и обошел вокруг письменного стола. Он положил руку на плечо Масако и медленно отвел ее к двери. Отвернувшись от обоих начальников, девушка коротко ему подмигнула.