начинают наконец артиллерийскую подготовку. Падают первые снаряды. Затем слышится ужасающий гул «сталинских органов». Ракеты падают на позиции парашютистов залпами из тридцати двух сразу. Эффект невероятный.

Огонь обрушивается с неба прямо в середину деревни.

С характерным звуком вступают пушки «ratsch-boum». Затем трассирующие пули прорезают ночное небо. Русские устраивают своему противнику настоящий концерт, где звучат голоса всех орудий.

В это время пехотинцы продолжают продвигаться по заснеженной равнине. Вот они уже в четырехстах метрах. В трехстах. Вот уже осталось меньше двухсот.

— Пока не стреляйте, — говорит Габрехт.

Обер-лейтенант Отт собирает вокруг себя нескольких парашютистов. Они пригибаются, когда слышат свист снаряда. Но русские стреляют слишком далеко, снаряды рвутся за ними, там, где нет ни одного немца.

Но вот первые русские пехотинцы уже находятся на расстоянии не более пятидесяти метров от тяжелых пулеметов Габрехта.

Еше одна группа русских солдат тащит тяжело груженные сани и подходит к легким пулеметам, снятым с разбитых «Юнкерсов».

— Ура! Ура! — раздается внезапно крик нападающих, бросающихся в последний прыжок к деревне.

— Огонь! — наконец отдает приказ Габрехт.

Обер-лейтенант Отт выпускает зеленую ракету. По этому сигналу начинают стрелять все немецкие автоматические орудия. Офицер приказывает также минометчикам открыть огонь по дальним рядам штурмующих, чтобы загнать всех нападающих в западню.

Первые 80-мм мины вылетают из стволов с сухим треском.

Советские пехотинцы поражены на последней фазе их продвижения. Число убитых и раненых огромно. Оставшиеся в живых пытаются зарыться в снег, но парашютисты штурмового полка их безжалостно отстреливают.

Около 150 солдат Красной Армии решают сдаться и направляются к немецким позициям с поднятыми руками.

Большинство нападающих убито, и мало кому удалось отступить к опушке леса и увести нескольких раненых.

Оборона этой деревушки, затерянной на равнине, позволяет удержать под немецким контролем аэродром. Его охрана поручена парашютистам 1-го батальона Коха из штурмового полка.

Генерал Майндль получает командование боевой группой 15 января 1942 г. Перечисление «сил», находящихся в его распоряжении, напоминает известную поэму Жака Превера «Инвентаризация»… Самая крепкая часть — это, конечно, 4-й полк СС, не входящий в состав дивизии войск СС, сохранивший свою боеспособность, один строительный батальон, собравший солдат, умеющих лучше обращаться с киркой, лопатой и бетоноукладчиком, чем с винтовкой, дивизион зенитной артиллерии и единственный пехотный батальон, очень ослабленный последними боями.

Осложняющие дело обстоятельства — части, поставленные под командование генерала- парашютиста, относятся к трем разным видам вооруженных сил: сухопутным войскам, ВВС и войскам СС, представлявшим собой вооруженные формирования, не входящие в состав вермахта.

— Не хватает только моряков, — ворчит Майндль, который должен быстро соединить части с такими разными традициями и привычками.

Майндль всегда был человеком трудных, даже безнадежных ситуаций. Когда он берет командование, фронт трещит повсюду.

Везде советские войска наступают на немецкие части, и те оказываются более или менее окруженными. Зима сурова, положение неустойчивое, сплошная линия фронта отсутствует, и иногда очень трудно точно понять, где враг, а где свои.

У немцев все больше и больше плохих сюрпризов: русское оружие гораздо менее чувствительно к холоду, чем их собственное. Что же касается неприятельских танков, то они легко передвигаются при сибирских морозах, не теряя ни в мощности, ни в скорости.

На стыке между 4-й армией фон Клюге и 4-й танковой армией открылась брешь. Партизаны взорвали железнодорожные пути в Косснаках.

Генерал Майндль бросает в бой самую проверенную силу, которой он располагает: взвод парашютистов обер-лейтенанта Гюнтера Гутхайля.

В бой вступают и другие части, которые пытаются окружить русских, прорвавшихся к юго-западу. Но большинству личного состава боевой группы не хватает подготовки и хорошего командования. Они способны только защищать свои позиции. А здесь требуется маневрировать да еще в ужасных климатических условиях…

Несколько частей прибывают на самолетах из Германии. Это солдаты, совершенно не знающие Восточного фронта и его трудностей. Сначала им придется бороться с климатом, не имея даже зимнего обмундирования.

Только эсэсовцы из 4-го полка стоят на уровне парашютистов. Солдаты этой ударной части презрительно относятся к своим товарищам, прибывшим из оккупированной Франции, где они совершенно расслабились, а оказавшись в России, были обескуражены, если не сказать напуганы, и понесли большие потери.

Майндль кое-как закрывает самую опасную брешь между двумя немецкими армиями, но остается коридор километров в двенадцать, по которому советские части еще проникают. У наступающих много бронетехники и артиллерийских орудий, и им удается на несколько дней перерезать дорогу между Рославлем и Юхновом. Немцам удается вновь открыть дорогу, применяя пушки и несколько танков. Положение восстанавливается. В соседних лесах, особенно на севере от дороги, много партизан, готовых нападать на все колонны снабжения противника. Положение тем более серьезно, что сами партизаны получают снабжение и даже подкрепление по воздуху.

Несмотря ни на что, окруженный в Юхнове генерал Майндль держится хорошо и ждет на замену 12-й армейский корпус.

— Мне не удалось уничтожить вражеские части, расположенные на севере города, — говорит он своему сменщику. — Захватили только несколько деревень.

Однако общая ситуация понемногу улучшается, — отвечает сменяющий его генерал. Одна из наших частей прорвалась через дорогу в Гжатск и восстановила связь с 20-й танковой дивизией.

Две советские дивизии были отрезаны от основных сил к западу от этой дороги. Контратаками помочь им не удается. После четырех дней непрерывных боев устанавливается новая линия фронта.

Однако советские солдаты находятся и в деревнях позади немецких линий. Выгнать их оттуда невозможно, так как они в тесном контакте с партизанами, которые поставляют им сведения и снабжают всем необходимым.

Штаб генерала Майндля обосновался в деревне Кувшинково к северо-востоку от Юхнова.

В городе находится полевой госпиталь доктора Ноймана, главного врача штурмового полка, получившего Рыцарский крест за Критское сражение, где он возглавил наступление на гору, возвышающуюся над морем и деревней Малеме. Теперь он отвечает за две тысячи раненых.

— Совершенно необходимо их эвакуировать, господин генерал-майор, — заявляет он Майндлю.

— Вы же знаете, Нойман, что дорога на Рославль перерезана неприятелем. Русским танкам удалось там прорваться, и они совершают постоянные набеги.

— Мне кажется, что я знаю, как это сделать, — говорит врач.

Во время войны в Испании» лейтенант медицинской службы Нойман служил в легионе «Кондор», где встретился с будущим генералом фон Рихтгофеном, который теперь в России командует 8-м авиационнным