— Я не смогу тебе помочь, Лиззи. Никто не сможет. Тебе нужна портниха. Будь мы в Лондоне, я бы отвел тебя на Бонд-стрит и попросил, чтобы кто-нибудь любой… исправил… это. — Он жестом указал на платье. — Ты уверена, что красное не подходит?
— Ни слова больше! Я надену свое траурное платье.
— Оно не лучше. И выглядит так, словно женщина, которая его носила, вылезала из окна башни. Подол в грязи, на спине какая-то черная полоса, к тому же оно до неприличия измято.
Лиззи мельком взглянула на свое старое платье. Да, оно выглядело хуже некуда. Но появиться на людях в старом платье? Это уже больше, чем она может вынести. Похищение, незаконный обряд, ночь, проведенная в комнате с незнакомым мужчиной… и в килте… Платье стало последней каплей, и Лиззи заплакала.
— Успокойся, девушка. Ведь ты не думаешь, что какое-то несчастное платье может опозорить тебя, да? Ты сама говорила, что это не так легко сделать. Да и выглядишь ты очаровательно, красива даже в скорби.
И его комплимент был обманом, и выражение нежности — абсурдом… но это воодушевило ее.
— Оно ужасно, — пожаловалась Лиззи.
— Никто и не увидит твой наряд, его затмит твоя лучезарная, пленительная улыбка.
Она с подозрением взглянула на Джека.
— Стал бы я лгать? — криво улыбнулся он.
Лиззи тоже не могла сдержать улыбку.
— Я совершенно уверена, что вы не стали бы лгать, — сказала она с притворной искренностью. — Мне требуется ваша помощь.
— Что я могу для тебя сделать?
— Пуговицы. — Она жестом указала на спину. — Я не сумела застегнуть все.
— Позволь мне. Теперь повернись.
Лиззи настороженно повернулась. Встав сзади, он положил руки ей на плечи.
— Да, платье тесновато, — согласился Джек и умышленно скользнул пальцами по голой коже спины к вороту лифа. У нее побежали мурашки, и она глубоко вздохнула.
— Черт, — пробормотал он, стараясь застегнуть пуговицу.
— Что такое? — спросила она.
Вместо ответа Джек мягко надавил ей ладонями на спину, чтобы она выпрямилась.
— Сделай вдох и задержи дыхание.
Лиззи выполнила приказ, в результате Джеку наконец удалось застегнуть одну из пуговиц.
— На твоем месте я бы подумал о корсете.
— Я ношу корсет, — процедила она. — И… ой!
— Пардон.
Джек снова положил ей руки на плечи, слегка отводя их назад, чтобы она еще больше выпрямила спину, и вернулся ко второй пуговице.
— Вы-то что знаете о корсетах? — возмущенно спросила она, пытаясь заглушить соблазнительное ощущение от близости его тела и прикосновения рук.
— О корсетах? Я довольно хорошо изучил их, — лениво ответил Джек. — Они лежали во многих будуарах, где я и мел удовольствие находиться.
Лиззи захотелось откусить себе язык за глупый вопрос. Она вдруг представила его в женской постели, совершенно голым, каким он и был под своим килтом.
— Готово, — наконец сообщил он. — Сидит как лайковая перчатка на руке.
Она тут же отошла, прижав ладонь к животу. В платье невозможно было дышать.
— И что, никакой благодарности?
— Спасибо, — выдавила она.
Склонив голову набок, он пристально взглянул на нее:
— Ты хорошо себя чувствуешь, Лиззи Бил? Ты что-то покраснела.
Да, она покраснела, хотя не столько от душащего платья, сколько от разыгравшегося воображения, продолжавшего рисовать ей образ Джека. Единственное спасение — бежать из этой комнаты, и она забарабанила в дверь, будто начался пожар.
— Дугал!
— Это не совсем то, что я имел в виду, говоря о дружеском отношении, — проворчал Джек, когда лязгнул засов и дверь распахнулась.
Несчастный Дугал остолбенел, увидев Лиззи.
— Нечего тут стоять с открытым ртом, — крикнула она и промчалась мимо него в узкий лестничный колодец, радуясь, что хотя бы несколько шагов отделяют ее от Джека.
— Не обращай внимания, парень, — сказал Джек, выходя за ней. — Она все утро пребывает в глубоком возмущении.
Он бесцеремонно схватил Лиззи за руку, вынуждая умерить прыть, затем потянул назад, чтобы она вела себя как леди и позволила ему проводить ее вниз.
Глава 7
Если учесть, что было всего одиннадцать часов утра, Джек поразился такому скоплению людей в главном зале… пока не увидел кое-кого вблизи. Судя по осоловевшим взглядам, они вообще не ложились в постель.
Однако настроение было столь же праздничным, как и накануне, чему вряд ли стоило удивляться, ибо зловоние от крепкого эля пропитало все помещение.
— О нет, — пробормотала Лиззи.
Джек вопрошающе посмотрел на нее.
— Это свадебный пир, — раздраженно прошептала она. — Таков обычай. Свадьбу принято отмечать пиром, состязанием и глупыми играми.
В Дальнем конце зала поставили длинный стол, украшенный двумя огромными чашами с фруктами — большой роскошью в это время года. За столом в кресле, достойном короля, восседал Карсон Бил. Когда они, подгоняемые Дугалом, подошли к нему, Карсон, взглянув на платье Лиззи, закатил глаза.
— Ты дочь своей матери, такая же своевольная, как роза, цветущая зимой.
— Ты ведь не хочешь, чтоб я выглядела шлюхой, дядя? Кроме того, я все еще ношу траур, и платье для него подходит.
— Но только не для праздника.
— А я не вижу причин для веселья. — Оглядевшись, Лиззи спросила: — Это свадебный пир или нет? Что еще ты заставишь нас сделать теперь, дядя? Плясать наподобие марионеток?
— Садись. — Карсон сердито взглянул на племянницу. — Это не свадебный пир, глупая девушка! Твой клан приехал из такой дали, как Абердин, чтобы пожелать тебе добра.
— Абердин? — удивленно повторила Лиззи. — И как давно ты все это задумал?
Поднявшись, Карсон выдвинул для нее стул.
— Я пока еще твой лэрд и твой дядя. А теперь садись, Лиззи.
Она презрительно фыркнула, но села. Джек занял место рядом.
— Поскольку мы уже приняли поздравления членов твоего клана, — сказал Бил, — мы присоединимся к играм в нижнем дворе.
— Ага! Значит, все же свадебный пир! — воскликнула Лиззи.
— Боже мой, — произнес Джек, сочувствуя всем шаферам Била, которым придется тернеть это целых три дня.
Карсон схватил племянницу за руку, чтобы привлечь ее внимание к юной паре, стоявшей напротив
