затеей, она и со двора-то не могла уйти.

Тяжело ступая, Анника с тяжелым сердцем направилась назад к хижине и, с трудом преодолев те несколько футов, что ей удалось пройти, вышла на расчищенную дорожку и подошла к двери. Злясь на себя за свою неудачную попытку, на снег за то, что он замел дороги, на ребенка за то, что он ревел не переставая, Анника распахнула дверь и ввалилась внутрь. Захлопнув дверь со стуком, от которого Бейби даже перестала плакать, она начала снимать с себя мокрую одежду – куртку, накидку, шерстяной жакет и юбку.

Придвинув к огню стулья, она разложила на них все вещи. Оставшись в ночной сорочке и рубашке, которую дал ей Бак, Анника подошла к судорожно всхлипывающей Бейби, развязала ее и посадила себе на колени. Затем одной рукой подняла саквояж и, поставив его на стол, достала из него жестяную коробку и принялась успокаивать девочку, показывая ей свои драгоценные пуговицы.

Спустя час дверь неожиданно распахнулась и вошел Бак. Анника встретила его ледяной взгляд, упрямо вздернув подбородок. Ему не нужно было ничего говорить. Анника знала, что он сразу догадался о ее попытке сбежать по вещам, сушившимся у огня. Щеки у него покраснели от мороза, посиневшие губы были сжаты в узкую полоску, руки в перчатках крепко вцепились в веревку, перекинутую через плечо. На другом плече висело ружье, а у бедра болтался длинный грозный нож в украшенном бисером чехле.

Анника молчала, он тоже.

Долгое время он просто стоял, пристально глядя на Аннику, а она сидела, по-прежнему держа Бейби на руках. Ребенок, не обращая внимания на взрослых, ведущих свой молчаливый поединок, играл с пуговицами – брал их в пригоршню и просеивал между пальцев, складывал кучкой и снова раскладывал по одной.

Наконец Бак сдвинулся с места. Он подошел к столу и замер. Анника с одного взгляда поняла, что он едва сдерживается.

– По-моему, я сказал вам оставаться с Бейби.

– А я сказала, что я не нянька.

Он окинул ее уничтожающим взглядом, без слов показав, что считает ее лгуньей.

– Похоже, вы неплохо справляетесь.

– Вы не можете держать меня здесь против моей воли.

– Я и не держу, но мы не можем выбраться из домика, пока не растает снег. А пока вы здесь, вам лучше делать, как я говорю.

– Или что, мистер Скотт?

– Или вы можете плохо кончить.

– Вы мне угрожаете?

Он сделал еще шаг к столу. Она увидела, как напряглись его пальцы, державшие веревку.

– Нет, я вас предупреждаю. За этой дверью, мэм, вас поджидает тысяча разных опасностей, может, миллион. Вы легко можете погибнуть. Я не хочу, чтобы меня обвиняли в вашей смерти, если с вами что-то случится из-за вашей собственной глупости.

Зная, что предпринятая ею попытка пройти через непроходимые сугробы была с ее стороны форменным безумием, Анника ничего не сказала в свое оправдание. Она поудобнее усадила Бейби, избегая встречаться с Баком взглядом.

– Но гораздо хуже, – он заговорил тише и с угрозой в голосе, – если что-нибудь случится с Бейби из-за того, что вы решите выкинуть какой-нибудь фокус. Тогда вам незачем будет беспокоиться о своей безопасности, потому что я придушу вас собственными руками. Понятно?

Анника быстро улыбнулась и перевела взгляд на пуговицы, жалея, что не может избавиться от краски смущения, залившей ее лицо.

– Вполне понятно, мистер Скотт.

– Хорошо. Тогда, раз мы решили переждать вместе непогоду, нам следует вести себя цивилизованно.

– Очень хорошо.

– Прекрасно. Почему бы вам не начать с приготовления для нас обеда?

Она улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз.

– Я понятия не имею, как это делается.

Бак улыбнулся в ответ такой же холодной улыбкой.

– Полагаю, сейчас самое подходящее время научиться. – Он сдернул с плеча веревку и без предупреждения вывалил на стол двух убитых кроликов.

Бейби захлопала в ладоши. Пуговицы загремели и раскатились.

Анника немедленно побледнела и закрыла глаза.

Бак Скотт удовлетворенно улыбнулся.

– Неужели вы хотите, чтобы я к ним прикоснулась?

Анника посмотрела на мертвых кроликов, не пытаясь скрыть раздражения. Она редко когда ходила с матерью и Рут в мясную лавку. Да и те разделанные кроличьи тушки, что она там видела, никак нельзя было сравнить с безжизненными жалкими тельцами, лежавшими сейчас перед ней на столе. Она попыталась прогнать возникшую перед глазами картину: белые, как снег, кролики, игривые и полные жизни, скачут по снегу в своих теплых шубках из густого меха.

Чувствуя, что не в силах больше выносить вид мертвых зверьков, она поскорее перевела взгляд на светлую кудрявую головку Бейби.

– Ну же. – Голос Бака заставил ее вздрогнуть. – Я покажу вам, как разделать их и приготовить.

У Анники свело живот. Она вспомнила, как отец однажды пошел ловить рыбу, а вернувшись, попросил мать приготовить свой улов на ужин. Аналиса тогда ответила: «Если ты почистишь рыбу, я ее приготовлю». Анника взглянула на Бака и постаралась изобразить улыбку.

– Если вы их разделаете, я попытаюсь их приготовить.

Но она имела дело не с Калебом Стормом.

– Вам все равно придется их готовить. Нужно научиться и разделывать их. – С этими словами он взял кроликов и направился к двери. – Наденьте свои шерстяные вещи и прихватите с собой Бейби. Ей не помешает немного прогуляться, а то она засиделась в хижине.

Последняя фраза разозлила Аннику. Бака волнует, что Бейби засиделась без свежего воздуха, но когда она, Анника, захотела выйти из хижины, он пришел в ярость. Но, с другой стороны, подумала она, ему ведь не надо беспокоиться, как бы Бейби не убежала.

– Я не хочу на это смотреть, – возразила она.

Бак со вздохом повернулся, положил кроликов и, обойдя стол, взял Бейби с колен Анники. Ребенок прильнул к нему, уткнувшись лицом в шею. Бак поднял капюшон ее пальто.

– Гулять? – спросила Бейби.

– Гулять, – подтвердил Бак и снова взял в руку кроликов. – Вы тоже, – бросил он через плечо.

– Я не пойду, – заспорила Анника, – я не хочу.

Он остановился у двери.

– Меня не волнует, хотите вы или нет. Ваша жизнь может зависеть от того, сумеете ли вы продержаться здесь одна. – Впервые за весь день он посмотрел на нее без гнева. Выражение его лица было открытым и предельно искренним. – Со мной может случиться все что угодно. Я могу угодить в один из своих же капканов или в чей-то еще. Могу неожиданно наткнуться на медведя или пуму, могу упасть, попасть под обвал. Вы останетесь здесь одна, и некому будет позаботиться о вас и о Бейби. – Он уставился на веревку и болтающихся на ней кроликов с таким видом, будто тщательно взвешивал свои следующие слова, решая, что ей можно сказать. – Поэтому прежде всего я и ответил на объявление Алисы Соумс. Мне-то никто не нужен, но вот Бейби… я должен знать, что о ней будет кому позаботиться если… – Он внезапно умолк, не желая показывать глубину своего беспокойства.

На один краткий миг Анника прочувствовала его тревогу, но потом она сделала то, чего делать не следовало – взглянула на болтающихся на веревке кроликов.

– Может, вы начнете мое обучение с приготовления каши?

Его уязвимость пропала так же быстро, как и появилась, и он снова стал тем Баком Скоттом, которого она узнала за последние несколько дней – жестким, упрямым, замкнутым.