обозленным женщине и ребенку.

Сорвав с крючка свою куртку, он рывком открыл дверь. За ночь у двери образовался сугроб, и пол тут же засыпало снегом, а ветер принялся изо всех сил задувать внутрь, норовя нанести в комнату еще больше снега.

Расчистив снег так, чтобы можно было закрыть дверь, Бак вышел в ослепительную белизну.

Как только дверь за ним закрылась, Бейби тут же перестала плакать. Держа в руках новые ботинки, она слезла со стула, заковыляла к Аннике и, пройдя по волчьим шкурам, плюхнулась ей на колени.

– Ботинки? – Ребенок доверчиво протянул ей свое бесценное сокровище, ожидая, что женщина наденет ей ботинки.

Анника закрыла глаза, пожелав, чтобы все, что ее окружало, исчезло как дурной сон, потом открыла их и попыталась улыбнуться круглолицей девочке, взиравшей на нее с такой надеждой в глазах. Случаи, когда Аннике лично приходилось иметь дело с детьми, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Она заговорила медленно, стараясь придать голосу уверенность и как можно более доступно объяснить Бейби, что от нее требуется, хотя нелегко было одновременно думать и подавлять нараставший страх, вызванный подозрением, что Бак Скотт не намерен выполнить свое обещание и отвезти ее в Шайенн.

– Послушай, Бейби, давай сделаем так. Я встану, оденусь и уж тогда попробую найти тебе какие-нибудь носочки и мы наденем ботинки. Хорошо?

Бейби шмыгнула носом, драматически вздохнула, потом кивнула. Прижав ботинки к груди, она встала, протопала по шкурам, заменявшим Аннике кровать, и уселась на кирпичи у камина.

Окрыленная этим успехом Анника решила, что, может, с детьми не так трудно управляться, как ей казалось. Она заметила, что Бейби дрожит, но не могла определить, эмоции или холод были тому причиной. Однако ответ стал ей ясен, едва она выбралась из-под одеял и встала. Несмотря на огонь, горевший в камине, в комнате стоял лютый холод. Анника подбросила в камин еще одно полено и стала поспешно одеваться. Она взяла свой помятый грязный костюм, решив надеть его поверх рубашек, в которых спала. Натянула нижнюю юбку, потом шерстяную. Узкий жакет едва сходился на груди – столько на ней всего было надето, но в конце концов ей удалось застегнуть большую часть пуговиц.

Одевшись, она натянула ботинки, радуясь, что не стала снимать на ночь чулки, и одновременно размышляя, из чего можно сделать носки для Бейби. Ловко сложив блузку и убрав ее в саквояж, она достала оттуда щетку с расческой, расчесала волосы, завязала их узлом на макушке и ладонями разгладила юбку.

Бейби все так же сидела у огня, дрожа и всхлипывая.

– Где твое пальто? – спросила Анника.

Малышка показала на крючок в углу над ящиком с набором всякой дребедени, которую Бейби называла игрушками. Анника сняла с крючка пальто – уменьшенную копию куртки Бака, только полностью подбитую мехом, – помогла Бейби надеть его и принялась рыться в своем саквояже в попытке отыскать что-нибудь, из чего можно было бы смастерить носки для Бейби.

Пощупала свою голубую блузку и покачала головой. Блузка ей еще пригодится. Взгляд ее упал на шкуры у ее ног, и она задумалась, нельзя ли как-нибудь оторвать кусочки меха и сделать из них стельки в ботинки наподобие стелек в мокасинах.

– Можно мне посмотреть твои новые ботинки? – Она протянула руку.

Бейби крепче прижала к груди ботинки и отрицательно покачала головой. Потом принялась сосать палец.

– Мне нужно на них посмотреть, иначе я не смогут сделать подходящие носки.

Бейби снова покачала головой.

Анника присела на кирпичи рядом с ней, сжала замерзшие руки и подула на них, пытаясь согреть. Она мечтала о чашке горячего чая, но, отогнав эту мысль, сосредоточила внимание на Бейби. В опущенных плечах девочки, в том, как она смотрела на дверь, ожидая возвращения Бака, была какая-то безнадежность.

– Разве ты больше не хочешь надеть ботинки?

По щеке Бейби покатилась одинокая слезинка. Она утвердительно кивнула.

– Тогда ты должна дать их мне. Я посмотрю на них и сделаю тебе носки. – Внезапно Аннику осенило. – Ты можешь дать мне только один ботинок.

Бейби взглянула на ботинки, на Аннику, потом медленно и нерешительно протянула ей один ботинок.

Анника встала и поблагодарила девочку.

– Пожалста, – тихо ответила Бейби.

По крайней мере Бак научил ее кое-каким правилам поведения, подумала Анника. Взяв одеяло, она обернула его вокруг голых ножек девочки.

– Теперь сиди тихо и не двигайся, и я мигом все устрою.

Анника открыла сундук, из которого Бак доставал для нее рубашку, и стала рыться в ворохе старой одежды – тут были чулки от разных пар, разодранные выцветшие рубашки, ситцевые и льняные женские платья, тоже непригодные к носке. Отложив в сторону коробку из-под сигар, она извлекла из сундука пару грубых шерстяных женских чулок с дырами на пятках и торжествующе улыбнулась. В своем чемодане нашла маленькие ножницы и срезала у чулок носки.

Держа в руке обрезанные чулки, она подошла к Бейби и надела их девочке на ноги. Чулки были неуклюжими, но плотно облегали ногу и в целом хорошо подходили, не считая того, что у них не было носков. Бейби внимательно оглядела свои ноги, потом стала наблюдать за Анникой, которая в задумчивости жевала нижнюю губу, решая, что делать дальше.

В саквояже у нее был маленький швейный набор – иголка и немного ниток – на случай, если оторвется пуговица. Теперь, столкнувшись с проблемой носков, Анника достала его и принялась за работу. В мгновение ока она зашила носки и Бейби была обута. Черные чулки доходили ей почти до бедер.

– Ну вот, – сказала Анника, поглядывая на дверь, – это было просто. Теперь займемся чаем.

Ей потребовалось какое-то время, чтобы убедить Бейби, что, хотя на ней надето пальто, они не пойдут на улицу к Баку.

– Если нам повезет, он там замерзнет до смерти, – прошептала про себя Анника.

Бейби влезла на стул и потребовала каши.

– Я не умею готовить кашу, – строго сказала Анника. – И не собираюсь учиться, так что сиди тихо, и я дам тебе глоток чаю, а твой дядя, когда придет, сварит тебе кашу.

Бейби утешилась, глядя на свои новые ботинки. Она то влезала на стул, то слезала с него и расхаживала по комнате, пока Анника перебирала жестяные коробки, стоявшие на каминной полке, бормоча про себя:

– Должен же здесь быть чай.

Она переставляла коробки, кувшины, бутылочки, открыла какой-то кувшин с широким горлом и тут же отшатнулась: в нос ей ударил отвратительный сальный запах. Быстро завернув крышку, она отставила кувшин в сторону. Большинство банок и кувшинов были заполнены травами и вонючими жидкостями. Наконец в заднем ряду она обнаружила маленькую восьмиугольную коробочку с выцветшими золотыми буквами: Чай. Она стояла на цыпочках, пытаясь дотянуться до коробочки, когда дверь открылась и вошел Бак.

– Черт! – Одним прыжком он оказался рядом с Анникой, схватил ее, стащил вниз и повалил на пол.

Анника завизжала и попыталась откатиться в сторону. Бак поднял ногу и стал топтать подол ее юбки. Чем быстрее были его движения, тем громче визжала Анника. Бак прекратил свое необъяснимое топтанье так же внезапно, как и начал. Анника перестала кричать. Наклонившись, он помог ей подняться на ноги. Она отшатнулась, глядя на него широко открытыми безумными глазами. Грудь его вздымалась, он пытался поймать дыхание.

– Никогда больше не прикасайтесь ко мне, – проговорила Анника.

– Прекрасно. – Все еще тяжело дыша, он отвернулся и поднял Бейби, которая снова начала хныкать. – В следующий раз я буду просто смотреть, пока вы не сгорите. – И, не обращая больше на Аннику внимания, он, придерживая одной рукой Бейби у бедра, другой снял с огня чайник.

– Мои ботинки, Бак. – Бейби счастливо улыбнулась и подняла ножку.