— Как это случилось?

Какое-то время Лоренцо задумчиво смотрел в окно, а затем неохотно заговорил:

— Мы поехали с ним в горы, но восхождение было отменено уже на второй день после нашего прибытия на место. Резко изменилась погода. Но Винченцо… — он прерывисто вздохнул, — был отважный, как дьявол, и не робел перед сложностями. Нас накрыла лавина, и, спасая меня, он погиб.

— О Боже… — сочувственно выдохнула Энжи. Ей хотелось подойти к Лоренцо и обнять его, но она боялась, что он отвергнет ее. — Должно быть, это явилось настоящей трагедией для всех вас…

— Да… Не тот сын остался в живых…

— Не надо так говорить! Если тебе показалось, что родители любили тебя меньше, чем твоего брата, то это просто из-за пережитого ими горя и…

— Вспомни слова матери, когда она сравнивала меня с покойным братом! — резко возразил Лоренцо. — Винченцо действительно был замечательным человеком. Мать была готова целовать землю, по которой он ходил! Да и я тоже! Когда его не стало, наша жизнь показалась пустой, единство в семье рухнуло. Ко мне стали относиться как к живому трупу. Мама не могла простить мне смерть брата.

В какой-то мере Энжи понимала и разделяла скорбь Луизы, потерявшей любимого сына. Но оставался Лоренцо… Теперь ей стало ясно, почему он так часто приезжал к своему прадедушке в глухую деревню на Сицилии: отец и мать относились к нему как к изгою. Отец Витторио же был добрым и мудрым человеком. Он с пониманием выслушал юного Лоренцо и заставил его поверить в свою непричастность к трагической смерти брата. На минуту ей стало обидно, что он не поделился с ней своим горем. Ведь он ни разу не обмолвился о брате, не упомянул о случившейся трагедии. Нет, Лоренцо говорил ей только о том, что она могла переварить, ставя ее проблемы и заботы на первое место. Так было всегда. Он щедро отдавал, а она без зазрения совести брала. В их паре она была потребителем. Эта мысль глубоко потрясла Энжи.

— Что-то ты внезапно затихла, — тихо обратился к ней Лоренцо.

Она подняла голову и увидела, что он решительно направляется к ней.

— Исповедь действительно облегчает душу, — сказал он, крепко обнимая Энжи. — Или, быть может, сострадание в твоих зеленых глазах исцелило меня? Как бы там ни было, но я страстно хочу тебя сейчас!

— Лоренцо! — сдавленно выдохнула Энжи, увидев в его глазах уже знакомый голодный блеск.

— Ты ведь тоже хочешь меня, — прорычал он, прижимая ее к дубовой двери и пылко целуя. Его возбуждение передалось и ей, ноги обмякли, пульс участился. — Разве не так, дорогая?

— Да, — робко согласилась она, не в силах противостоять ему. — Да…

Лоренцо пробормотал что-то по-итальянски и прижал к себе жену. Ощутив мощь восставшей мужской плоти, она затрепетала. По ее телу пробежала искра желания, разжигая огонь безудержной страсти.

Сгорая от нетерпения, он задрал ей платье. Рука скользнула в шелковые сети трусиков, нежно лаская чувственный бугорок. По телу Энжи разлилась сладкая истома, и она слабо вскрикнула, судорожно вцепившись в мужа. Она положила голову ему на плечо, и на глаза ей попалась голубая дамская сумочка. Энжи вздрогнула, словно увидела перед собой бомбу с часовым механизмом.

— Твоя мать оставила свою сумочку на столе, — в ужасе прошептала она.

Не понимая, что ему говорят, Лоренцо медленно поднял голову и посмотрел на жену затуманенным от желания взором.

— Вон там… ее сумка! — Она показала рукой на упомянутый предмет. — Мать может вернуться за ней в любую минуту.

Лоренцо посмотрел в указанном направлении, неохотно опустил платье и тяжело вздохнул. Энжи била дрожь: ее пугало все, происходившее между ними в тот момент.

— Может, нам лучше подняться наверх, — неуверенно предложила она.

Муж с сожалением отступил назад, не сказав ни слова. Энжи открыла дверь и, собравшись с духом, посмотрела на него. В то же мгновение он запустил пальцы в ее шелковистые волосы и, притянув к себе, страстно поцеловал. Когда она отстранилась от него, прервав поцелуй, Лоренцо тяжело дышал, его ноздри раздувались, в глазах горел неутолимый голод желания. Энжи едва сдержалась, чтобы не прижать его к своей груди и вновь окунуться в водоворот страсти.

Дрожа всем телом, она пересекла холл и стала подниматься по мраморной лестнице. Муж, следовавший за ней, неожиданно взял ее за руку и сжал пальцы. Энжи искоса взглянула на него: может, она ошибается или все-таки?.. Неужели он становится рабом своей страсти? Поймав ее взгляд, Лоренцо не удержался и крепко обнял ее, покрывая горячими поцелуями лицо, губы, шею. Она уже смирилась с мыслью, что на этот раз они будут заниматься любовью на лестнице, как он отстранился от нее и обреченно произнес:

— Еще сегодня утром ты была девственницей. Мне следовало бы проявить снисхождение и унять свое желание. Но я не могу… — Он посмотрел на Энжи искрящимся взором. — Я страстно желаю тебя, я на взводе…

Она не смогла вымолвить ни слова, а только послушно кивнула головой. Лоренцо поднял ее на руки и стремительно направился в спальню. Там он опустил ее и, не дав времени осмотреться, стал снимать с нее платье, расстегнул бюстгальтер и накрыл ладонями грудь, словно от этого прикосновения зависела его жизнь в тот момент. Он неистово ласкал ее, целовал, прикусывал и щекотал языком, словно заряжаясь ее наслаждением и радостью.

Неожиданная мысль пришла Энжи в голову: значит, она тоже может вызывать в нем страсть и влечение. Но способна ли ее власть над ним заставить его признать, что он нуждается в ней? Опьяненная этой идеей, она пылко обняла Лоренцо и подарила ему не менее пылкий поцелуй. Не прерываясь, он нежно положил ее на кровать.

— Силы небесные! Ты настоящая колдунья! Это не должно было случиться! — с ожесточением произнес он, сорвав с нее остатки одежды, после чего жадно приник губами к ее губам.

Энжи восторженно вскрикнула и прогнулась под ним, когда Лоренцо быстро и мощно вошел в нее. Сладкое чувство сумасшедшего счастья захлестнуло их. Постепенно нарастая, оно становилось все сильнее и исступленнее, проникало в каждую клеточку тела, пока наконец не разлилось бескрайней негой.

Первое, что она ощутила, очнувшись, это то, что Лоренцо покинул ее. Холодный пот прошиб Энжи, все мысли спутались, она растерялась. Единственным, но, увы, неосуществимым ее желанием на тот момент было утонуть в нежных объятиях мужа. Она медленно открыла глаза и отыскала взглядом Лоренцо, прислонившегося к стене. Он был полностью одет. Это насторожило ее.

Он тихо приблизился к кровати, на которой лежала дрожавшая от испуга, обнаженная Энжи, все еще не опомнившаяся от внезапной, стремительной и бурной любви. Несмотря на природную смуглость, Лоренцо был бледен. Он молча уставился на нее, недоумевая, как она могла оказаться в его постели и кто довел ее до такого состояния. Внезапно его взгляд наполнился состраданием, смешанным с сожалением о случившемся. Он подошел к стулу, взял с него шелковую шаль с бахромой и накрыл ею дрожавшую Энжи. С глаз-то долой, но как быть с мыслями? Тяжело дыша, он тихо произнес:

— Я приготовлю тебе ванну.

— Почему бы тебе не утопиться в ней?! — воскликнула Энжи.

Она свернулась калачиком, чувствуя себя проституткой, которую подобрали на улице, воспользовались ее услугами, а теперь собираются выбросить вон. Энжи, как и он, стыдилась своего необузданного поведения. С чего она взяла, что можно радоваться его чисто физическому влечению к ней?

— Я начинаю ощущать раздвоение личности, — признался Лоренцо смущенно. — Я никогда раньше не набрасывался на женщин с таким остервенением…

Энжи с горечью подумала, что его самолюбие не дает ему признаться в безудержной страсти к ней.

— Понимаю, что тебе это нравится, но… — продолжал он.