Та, которую он любил больше всего на свете, оставила Карстена, ушла из его и своей жизни.
Хельга Трольстинген первая принялась ссорить сына с его возлюбленной, приводила смешные доводы, согласно которым он должен был расстаться с милой Стинне. С самой образованной и изящной женщиной Ставангера!
Мать упрекала Карстена в том, что тот слеп и пригрел на груди настоящую змею. А он просто любил Стинне, любил! Ему плевать было на недостатки своей возлюбленной, у кого их нет? Только у покойников!
В недостатках, кстати, и кроются добродетели. Трольстинген-сын замечательно отдыхал в обществе этой удивительной женщины, ее остроумных подружек и приятелей. Никогда в дальнейшем Карстен не будет обсуждать свои сердечные дела с кем бы то ни было! Не будет! Тем более с отцом или матерью. Да что они понимают в жизни?! Что видели, кроме тоскливого существования таких же провинциалов, какими являлись сами.
Это ведь именно они, якобы уважающие традиции, презирали его возлюбленную и отказали ей в праве стать невестой их сына. Хельга Трольстинген, мать Карстена, оскорбила милую Стинне, отказала ей от дома!
Отец же позволил себе демонстративно не разговаривать с девушкой сына, когда тот привел ее на бал в канун Рождества, в контору Судоремонтного завода. А какой замечательный наряд был тогда на ней! Карстен выписал его из Парижа, угрохав огромную сумму денег.
Зато все друзья ахнули. Ему самому было приятно ловить восторженные и завистливые взгляды, обращенные на великолепную фигуру Стинне. Нет сомнений, Карстен и был тогда, и остается теперь одним из самых богатых молодых людей Ставангера, да, впрочем, и Бергена. Ну и что? Он-то сам никак не мог упрекнуть свою любимую в вульгарной меркантильности. Они любили друг друга и были счастливы.
Но, видите ли, взбалмошный характер и якобы темное прошлое молодой женщины раздражали родительские чувства! Да какая разница, у кого какое прошлое! И как можно из-за него разрушать настоящее и будущее?
Да, Стинне была старше Карстена и побывала замужем, даже дважды или трижды. Зато, как она улыбалась, как гордо сидела очаровательная головка на ее узких плечах! И вместе им становилось необыкновенно хорошо. Они часто отправлялись куда-нибудь погулять, или просиживали вечера напролет в различных кафе и ресторанах.
Женщина была наделена от природы сильным темпераментом, и каждая их совместная ночь казалась Карстену праздником страсти.
Опытная Стинне великолепно вела себя в постели. И то, что она была старше, никак не отражалось на их общении. Напротив, ее ласки делались чувственней и проникновенней, когда она ощущала неопытность партнера.
Карстен открывал в себе все новые и новые сексуальные возможности, охотно разделяя склонность Стинне к экспериментам. В постели с возлюбленной он чувствовал себя всегда лучше, чем в клубе или на вечеринках. Там нужно было разговаривать, высокомерно острить, выслушивать светские сплетни.
В пылу страсти она громко кричала и стонала. А после ночи любви, объясняя свое поведение, признавалась, что никто, кроме Карстена, никогда не доставлял ей такого удовольствия. И вряд ли сумеет доставить! Он так гордился собой!
Правда, его несколько удивляло, что Стинне продолжала видеться и дружить со всеми своими бывшими мужьями и поклонниками. Любила принимать от них подарки на день рождения и проводила в телефонных разговорах с нынешними женами своих прошлых возлюбленных часы напролет.
Интересно, о чем можно с ними разговаривать? – возмущалась мать Карстена. Но у каждого свои странности. Стинне любила поболтать, мать повозмущаться. А еще его возлюбленная мечтала о жизни в Нью-Йорке, хотела сделаться завсегдатаем тамошних ночных клубов, намеревалась по непонятной причине навсегда забыть Норвегию. Карстена это не пугало, а только тешило. Ему нравилось, что его женщина не похожа на остальных домоседок, коротающих дни в детской или в кухне.
Что ж, размышлял Карстен Трольстинген, Нью-Йорк – такой магнит, который вытягивает энергичных, жизнелюбивых людей со всех уголков земли. Купить недвижимость на Манхэттене оказалось не так-то просто, но Карстену не занимать было настойчивости и решительности. А деньги… Денег всегда мало. Подумаешь, потратил около миллиона долларов! Слава Богу, многие его сделки проходили через Североамериканские банки, а в них на его счетах лежали средства, в десятки раз превышающие стоимость купленной квартиры. Да-да, пятикомнатной небольшой квартирки с замечательным видом на Гудзон и Центральный парк.
Лучшие дизайнеры Нового Света превратили жилище, которое Карстен приобрел для своей возлюбленной, в шикарном восьмидесятиэтажном доме на Манхэттене, в шедевр дизайнерского искусства. Сколько затем в этой квартире перебывало гостей! Ох, и кто там только не появлялся! Некоторых визитеров Карстен с удовольствием собственноручно спустил бы с лестницы, благо квартира была расположена на сороковом этаже.
Почему-то Стинне решила, что в ее доме должны круглосуточно бывать поэты, банкиры, кинозвезды, торговцы наркотиками, продавцы антиквариата… Молодая женщина скучала в родном Ставангере, а в чужом Нью-Йорке вдруг расцвела и похорошела.
Свой новый дом она набила как дорогими картинами, вазами, гобеленами, так и всевозможными грошовыми побрякушками. Но квартирка действительно была хороша! О ней писали статьи искусствоведы, фотографии интерьера публиковались в архитектурных журналах.
Там были светильники знаменитых Антонио Читтерио и Тома Диксона, стулья замечательного ультра- дорогого мебельщика Ээро Сааринена… Круглый двухуровневый стол Саспеншен украшал гостиную – ярко- красный лак, каркас из металла: стол и арт-объект в одном лице. На этом столе все выглядело великолепно – и девушки, и кошки, и книги. Все, кроме еды. Кусок черного хлеба на поверхности стола казался вылепленным из пластмассы, удивительное дело…
Карстен редко бывал у своей возлюбленной в ее новом доме. Квартирой распоряжалась Стинне, а сама она редко приезжала в Норвегию, вовсю наслаждаясь новой жизнью. Сколько у нее появилось друзей и знакомых, как все любили очаровательную хозяйку модного салона в центре Манхэттена. Она же мечтала об этом всю жизнь…
Стинне была в восторге! Первый муж сумел всего-навсего подарить ей недорогой автомобиль, а второй муж лишь дважды за короткий срок совместной супружеской жизни возил в Париж. «Я полагаю, – сказала Стинне Карстену, – что ты будешь лучшим мужем на свете! Хватит работать и работать, будем вести скромную семейную жизнь в Штатах, ходить на премьеры, путешествовать, принимать гостей!»
Карстен никогда особенно не вслушивался в несмолкаемую, но тем не менее милую болтовню Стинне, ему было хорошо просто находиться рядом с ней. Да и ему самому нравился Нью-Йорк. Впрочем, не больше, чем Париж, Лондон или Гонконг. Везде они привлекали заезжего человека своими традициями, достопримечательностями климатическими особенностями. Родным городом Карстена был Ставангер, там он вырос, там стоял и стоит дом отца.
К тому же квартиры в Лондоне, в Нью-Йорке или Париже не помешают семейному счастью! Менять местожительство время от времени даже хорошо.
После того как Карстен надел обручальное колечко на пальчик Стинне, отец и мать наговорили ему такого, что он вычеркнул родителей из своей жизни. Впоследствии их примирило трагическое происшествие, которое заставило горевать и его стариков.
Стинне внезапно ушла из жизни в тот черный понедельник, когда случилась авария на скоростном Атлантическом шоссе, проложенном по каменным дамбам из Молде в Кристиансунн. Его возлюбленная погибла за рулем своего крохотного фиата, и Карстен, узнав об этом, был готов наложить на себя руки от горя.
Он несколько раз проезжал по Атлантическому шоссе, останавливался и смотрел на бегущие по проливу волны. И соленые морские брызги смешивались с его слезами. Бедная Стинне, как мерзко и одиноко на свете без твоей болтовни, нелепых причуд и нарядов!
В купленную для своей возлюбленной квартиру Карстен больше никогда не заходил, дизайнерские изыски покрылись пылью и потускнели, а вскоре вообще вышли из моды.
