– Я старался не вдаваться в подробности. Сказал только, что умер кадет, не указывая причины. И еще сообщил, что мы заказали венок от имени совета, а они должны оплатить его из своих фондов.

– Погодите, он еще будет расспрашивать, – сказал полковник, сжимая кулак. – Все начнут расспрашивать. В таких случаях всегда находятся интриганы и пролазы. Я уверен, что это дойдет до министра.

Капитан и лейтенанты внимали ему не мигая. Голос полковника постепенно повышался, последние слова он почти выкрикнул.

– Все это может иметь ужасные последствия, – добавил он. – У нашего училища много врагов. Им представился удобный случай. Они попытаются использовать это идиотское происшествие, чтобы оклеветать наше заведение, а следовательно, и меня. Необходимо принять меры. Для того я вас и созвал.

Лица офицеров стали еще более серьезными. Все закивали.

– Кто дежурит завтра?

– Я, сеньор полковник, – сказал Питалуга.

– Хорошо. На утренней линейке прочтете приказ. Пишите: «Офицерский состав и учащиеся глубоко скорбят по поводу несчастного случая, послужившего причиной смерти кадета Араны». Отметьте, что все произошло по вине самого кадета. Все должно быть ясно – тут не место сомнениям. Далее. «Все это должно послужить предостережением и побудить всех к более строгому выполнению устава и инструкций». И так далее. Напишите все сегодня же вечером и принесите мне черновик. Я сам отредактирую. У кого находился в подчинении этот кадет?

– У меня, сеньор полковник, – сказал Гамбоа. – Он из первого взвода.

– Соберите весь курс перед похоронами. Проведите с ними небольшую беседу: мы искренне сожалеем о случившемся, но в армии нельзя ошибаться. Всякая сентиментальность преступна и т.д. Вы останетесь со мной, и мы обсудим этот вопрос. Но сначала давайте покончим с похоронами. Вы говорили с родителями, Гарридо?

– Да, сеньор полковник. Они согласились на шесть часов вечера. Я разговаривал с отцом. Мать очень расстроена.

– Пойдет только пятый курс, – прервал его полковник. – Потребуйте от кадетов абсолютного молчания. Нельзя выносить сор из избы. После завтрака соберем всех в актовом зале, и я поговорю с ними. Всякий нелепый казус может привести к скандалу. Министр будет недоволен, а доносчики всегда найдутся – вы знаете, что я окружен врагами. Так, начнем по порядку. Лейтенант Уарина, позаботьтесь о том, чтобы военная школа предоставила нам машины. Вы проследите за отправлением. Машины вернете в положенный срок. Понятно?

– Да, сеньор полковник.

– Питалуга, вы отправитесь в часовню. Будьте полюбезнее с родственниками. Я сейчас же пойду и лично выражу им свое соболезнование. И смотрите, чтобы кадеты соблюдали строжайшую дисциплину в почетном карауле. Не потерплю ни малейшего нарушения! Вы отвечаете. Нужно создать впечатление, что пятый курс очень удручен его смертью. Так будет лучше.

– Не беспокойтесь, сеньор полковник, – сказал Гамбоа. – Все кадеты его взвода очень взволнованы.

– Вот как? – сказал полковник, с удивлением глядя на Гамбоа. – Почему?

– Они очень молоды, сеньор полковник, – сказал Гамбоа. – Старшим по шестнадцать лет, семнадцатилетних совсем мало. Они прожили вместе с ним три года. Как же им не волноваться?

– Почему? – повторил полковник. – Что они говорят? Что делают? Откуда вы знаете, что они взволнованы?

– Они не могут заснуть, сеньор полковник. Я обошел весь корпус. Кадеты лежат на койках и говорят об Аране.

– Но ведь у нас запрещается говорить после отбоя! – крикнул полковник. – Как же так? Вы что, не знаете об этом, Гамбоа?

– Я приказал молчать, сеньор полковник. Они не шумят, разговаривают вполголоса. Бормочут так, что слов не разобрать. Я приказал сержантам обойти все спальни.

– Неудивительно, что на пятом курсе происходят подобные инциденты, – сказал полковник и снова сжал кулак; но кулак был маленький и белый и не вызывал страха. – Сами офицеры способствуют нарушению дисциплины.

Гамбоа ничего не ответил.

– Можете идти, – сказал полковник Кальсаде, Питалуге и Уарине. – Еще раз напоминаю: осмотрительность и молчание.

Офицеры встали, стукнули каблуками и вышли. Звук шагов затих в конце коридора. Полковник сел в то кресло, где только что сидел Уарина, но тут же встал и принялся расхаживать по комнате.

– Хорошо, – вдруг сказал он и остановился. – Теперь я хочу знать, что произошло.

Капитан Гарридо посмотрел на Гамбоа и кивнул: «Говорите».

– В сущности, сеньор полковник, все, что я знаю, занесено в рапорт. Я руководил продвижением на другом конце, на правом фланге. Я ничего не заметил, почти до самой вершины. В это время капитан уже нес кадета на руках.

– А сержанты? – спросил полковник. – О чем они думали, когда вы руководили атакой? Что они, оглохли? Ослепли?

– Они шли в арьергарде, сеньор полковник, согласно инструкции. Но они тоже ничего не заметили. – И, помолчав, добавил почтительно: – И это занесено в рапорт.

– Но это же немыслимо! – воскликнул полковник, руки его взметнулись кверху, упали на объемистый живот и ухватились за ремень. Он сделал над собой усилие, чтобы успокоиться. – Как я могу поверить, что человека ранило и никто не заметил? Он, наверное, крикнул. Вокруг него были десятки кадетов. Кто-то должен знать!…

– Нет, сеньор полковник, – сказал Гамбоа, – дистанция между кадетами была немалая. И перебежки делались быстро. Вероятно, кадет упал в тот момент, когда в цепи стреляли. Шум выстрелов заглушил его крик, если только он крикнул. В том месте трава высокая, и, когда он упал, она почти скрыла его. Те, что шли сзади, ничего не видели. Я опросил всю роту.

Полковник повернулся к капитану:

– А вы тоже витали в облаках?

– Я наблюдал за продвижением сзади, сеньор полковник, – сказал капитан Гарридо и быстро заморгал; его челюсти перемалывали каждое слово, точно жернова. Он широко взмахнул рукой. – Цепи продвигались поочередно. Кадет, по всей вероятности, был ранен, когда вся цепь бросилась наземь. При следующем свистке он уже не смог встать и остался лежать в траве. Вероятно, он шел в цепи несколько позади остальных, и поэтому при новом броске его не заметили.

– Все это очень хорошо, – сказал полковник. – Теперь скажите мне, что вы сами об этом думаете?

Капитан и Гамбоа переглянулись. Наступило неловкое молчание, которое никто не решался прервать. Наконец негромко заговорил капитан:

– Может быть, пуля вылетела из его собственной винтовки. – Он взглянул на полковника. – При падении спусковой крючок мог зацепиться за что-нибудь.

– Нет, – сказал полковник. – Я только что говорил с врачом. Никаких сомнений: выстрел произведен сзади. Он получил пулю в затылок. Вы не дети и прекрасно знаете, что винтовки сами не стреляют. Эта версия годится только для родственников – во избежание осложнений. Настоящие виновники – вы. – Капитан и лейтенант слегка выпрямились в креслах. – В каком порядке вели огонь кадеты?

– Согласно инструкции, сеньор полковник, – сказал Гамбоа. – Огневая поддержка поочередно. Огонь был хорошо согласован с перебежками. Прежде чем скомандовать «огонь», я проверял, чтобы впереди идущая цепь была в укрытии, чтобы все как следует залегли. Я наблюдал за продвижением с правого фланга – оттуда лучше видно. На поле не было никаких естественных препятствий. Я держал роту под наблюдением все время. Не думаю, чтобы я совершил какую-нибудь ошибку.

– За последний год мы повторили это упражнение больше пяти раз, сеньор полковник, – сказал

Вы читаете Город и псы
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату