Дэниел попытался вздохнуть.

— Хорошо. Пусть так и будет. Но вы должны, мне сказать правду. Почему я не могу двигаться? Что от меня осталось — от моего настоящего тела, и какие протезы вы изготовили?

Ройс кивнула.

— Отлично, мистер Китаяма. Именно это доктор Кимура, и я надеялись услышать. Мы предоставим вам подобную информацию. Вы только скажите, когда устанете и вам потребуется отдых, чтобы осмыслить услышанное. Вам многое предстоит узнать.

Из дальнего угла комнаты, находившегося вне поля зрения Дэниела, она принесла высокий табурет, поставила его перед ним, села и принялась рассказывать.

Тоширо Мифунэ на велосипеде! Дэниел подумал, что это абсурд. Он посмотрел на доктора Кимуру и поймал его ответный взгляд, говоривший, что доктор понял его и советует сохранять спокойствие, смотреть и делать вид, что ничего особенного не происходит.

Реабилитационный период оказался не таким болезненным, как того боялся Дэн Китаяма. Довольно сильный дискомфорт, как физический, так и психологический. Головокружение, смятение при интерпретации сигналов от органов чувств и попытках ориентации.

Сводящее с ума бессилие, когда он учился управлять протезами, как будто это было его собственное тело.

В восстановлении его человеческого облика не было ничего особенно нового. Первый изобретатель, догадавшийся изготовить деревянную ногу или металлический крюк вместо потерянной руки, стал предшественником, сложного современного искусства протезирования. Но если тот древний мастер просто прикреплял кусок дерева или металла к временно потерявшей чувствительность культе (по крайней мере, Дэниел предполагал, что уже тогда примерялись какие-нибудь примитивные способы обезболивания), то Кимура, Ройс и их помощники использовали гораздо более сложную технологию.

Им пришлось иметь дело не с пациентом, лишившимся руки или ноги. Они работали с сохраненной в жидком азоте центральной нервной системой человека, чье тело было полностью уничтожено в результате удара и воздействия холода. Даже головной и спинной мозг сохранились не полностью. Что сказала Ройс, наблюдая за состоянием сохранившейся органической части Дэниела?

— Вы потеряли почти половину мозга, мистер Китаяма. Большую часть продолговатого мозга, почти весь гипоталамус, третью часть мозжечка и все шишковидное тело. Когда мы впервые приступили к работе, то главный вопрос для нас заключался не в том, сохранились ли у мозга функции управления и интеллект, а в том, осталась ли вообще хотя бы частица сознания. Некоторые из наших кибернетиков были заинтересованы в поддержании жизнедеятельности вашего мозга, даже если бы не удалось привести вас в сознание. Они хотели поработать с ним — с вами — как с экспериментальной моделью компьютера, проследить каналы ввода и вывода информации, определить ёмкость памятии скорость обработки данных.

— Ха! — громко воскликнул Дэниел. — Я не могу винить их. Когда-то я сам был бы не против проводить над собой такие эксперименты. Хотя, надо сказать, когда другие намереваются проделать такое с тобой, все выглядит иначе. Но ведь до этого не дошло, так?

— Как только мы обнаружили у вас определенный уровень сознания, это автоматически сделало вас полноправной личностью. Никаких экспериментов без разрешения. Но мы не могли получить разрешения, не установив с вами контакт.

— «Уловка-22», — сказал Дэниел.

— Я не понимаю… — Ройс выглядела удивленной.

— Просто старое выражение. Какая-то литературная цитата, я и сам точно не помню. Не важно. Послушайте, я воспринял вашу информацию как-то слишком спокойно. Это не кажется вам немного странным?

— Это бензодиазенин у вас в крови, — она бросила взгляд на дисплее почти незаметно кивнула и вновь повернулась к Дэниелу.

— По крайней мере, у меня осталась система кровообращения, позволяющая вводить мне эти препараты,

— Только частично.

— А вот я сам, — он поднес руку к глазам. — Выглядит как настоящая.

Он сцепил пальцы и напряг мышцы спины, чувствуя, как его плечи затвердели от усилия.

— И работает как настоящая.

Ройс улыбнулась.

— И тем не менее, это не настоящие кости и мускулы. Нам удалось врастать ваши зрительные нервы в оптические сенсоры. Это ведь тоже не настоящие глаза.

— Да, но я не чувствую себя роботом!

Мы этого и добивались. Вы и представить себе не можете, сколько споров у нас было по этому поводу. Я сказала «у нас», но эти дискуссии начались задолго до нашего с доктором Кимурой рождения. Похоже, вы представляете собой самый дорогостоящий медицинский эксперимент из всех, которые когда-либо проводились. Если пожелаете, можете просмотреть файлы информации и узнать подробности.

— Не сейчас, — сказал Дэн.

— В этом нет необходимости, если вы не хотите. Поднялся ужасный шум по поводу ассигнований на вас. Политики кричали, что это заумный проект и что деньги лучше потратить на закупки продовольствия для голодающих или постройку жилья для бездомных. Они не хотели верить, что, работая с вами, мы получим бесценную медико-биологическую информацию. Другие предлагали потратить деньги на вооружение.

Дэниел посмотрел в окно. В парке госпиталя народу было немного. Несколько отдыхающих расположились около ручья, распаковывая корзинки с едой. С ними был ребенок, ползавший по одеялу. Тропинка, по которой они пришли, тянулась в обоих направлениях и исчезала вдали. Дэниелу показалось, что справа кто-то приближается, с такого расстояния можно было различить лишь маленькое пятнышко.

— Как случилось, что я победил? Как вам удалось сохранить мне жизнь, когда закончился первый ажиотаж вокруг спасения чудом выжившего героя космоса?

Ройс улыбнулась и провела рукой по своим светлым волосам.

— Возможно, вы сейчас здесь, потому что вы японец. Тех, кто не хотел тратить деньги на Вас, обвинили в расизме, в политике геноцида по отношению к станам третьего мира. В ваше время вы пользовались выражением «третий мир»?

Дэниел кивнул.

— Я никогда до конца не могла понять его значение.

— Неважно. Это как «уловка-22».

— Да. Когда вас идентифицировали, то чинить препятствия для выделения ассигнований на вас — означало поддерживать геноцид. Кроме того, военным пришла в голову идея, что вы можете служить прототипом новой армий, состоящей преимущественно из солдат-роботов. Они тратили деньги, чтобы иметь возможность создавать дивизии убийц.

— Но эти солдаты не будут роботами. Где они собирались взять…, э-э… — он замолчал, подыскивая определение. — Если для создания каждого робота необходим человек, то в Чем состоит преимущество?

— Поверьте, мистер Китаяма, в соревновании с вами у обычного человека нет никаких шансов. Ваша реабилитация проходит успешно, и вы отлично научились владеть протезами. Вы вернулись к тому, что мы называем «нормальным функционированием». Но вы еще не начинали — мы еще не начинали — использовать ваши будущие дополнительные способности.

Она нервно повернулась и стала смотреть в окно.