«...Человек с завязанными глазами, склонившись над шахматной доской, сосредоточенно думает. Затем он уверенно берет фигуру и переставляет на нужную клетку. Еще ход, и мат мнимому сопернику. Следует к тому же добавить, что «победитель» никогда до этого в шахматы не играл. В этом-то все и дело!

Но не торопись, дорогой читатель, делать поспешное заключение! Только ознакомившись с «Психологическими опытами» Вольфа Мессинга — человека, обладающего высокой натренированностью чувств, психолога-анализатора, — сможешь ты увидеть «физическую нереальность».

Правда, один, без посторонней помощи, Вольф Мессинг никогда мат мнимому противнику не поставил бы, не зная тонких приемов шахматного искусства. Ему нужен индуктор, то есть человек, дающий ему мысленные приказания, с которым он находится в непосредственном контакте. Индуктор крепко держит своей рукой кисть Мессинга. Вот он-то и должен играть в шахматы, во всяком случае, на уровне своего действительного соперника. Но во время сеанса он нем как рыба, он может отвернуться от психолога, посмотрев позицию, может мысленно подсказывать ему ход с закрытыми глазами.

Каким же образом Вольф Мессинг «угадывает» мысли своего индуктора? Как физический контакт преобразуется в нематериальный?

И.М.Сеченов, а позже и академик Иван Петрович Павлов установили, что в основе деятельности мозга лежат рефлексы. И благодаря условным рефлексам мозг устанавливает гибкую взаимосвязь с постоянно меняющейся внешней средой.

Вы, к примеру, думаете о предстоящем через минуту спортивном забеге, а ваше сердце уже начинает биться учащенней, обильнее снабжая мышцы ног кровью...

Вы проходите по перекладине гимнастического снаряда с мыслью не сорваться, и тотчас происходит слабое непроизвольное качание в сторону, вы уже близки к тому, чтобы оступиться...

Эти едва заметные движения (моторика) различных мышц соответствуют мыслям (идеям), и отсюда явление это получило название — идеомоторика.

Именно эти, едва фиксируемые движения физических органов, продиктованные мыслью индуктора, и являются основным коммуникационным источником, из которого Мессинг черпает смысл полученного задания.

Однако, некоторые очевидцы «Психологических опытов» Мессинга склонны считать, что он на самом деле получает мысленные приказания индуктора на расстоянии. Подобное мнение глубоко ошибочно...

Если Мессинг и отгадывает приказы индуктора как бы на расстоянии, то только потому, что мысль индуктора заставляет пульсировать механические рычаги человеческого тела, а сам Мессинг обладает уникальной способностью «транспортировать» чужое состояние на себя».

Допустим, что довольно значительное число людей может достичь некоторого уровня утонченного владения своими чувствами, если в течение многих лет будут систематически тренироваться. Либо объективные причины и обстоятельства побуждают органы чувств и весь психический аппарат человека «работать» на повышенном тонусе. Так у человека, ранее видевшего, но потерявшего при какой-либо травме зрение, резко обостряется обоняние, слух и другие органы чувств.

У Вольфа Мессинга этот дар врожденный, да и на невероятно высоком уровне. И, конечно же, к этому нужно присовокупить непостижимое умение Мессинга принимать от индуктора и чисто абстрактные понятия — «мир цифр».

Такие опыты Мессинг демонстрировал бессчетное число раз. Вот один из них: спуститься в партер к публике, пригласить на сцену определенное лицо, вынуть у него из кармана носовой платок и извлечь оттуда дюжину пронумерованных бумажных уголков, из них выбрать четыре, и только те, из которых сложится число 1910 — год смерти Льва Толстого.

Я хочу отметить, что пример я привела не из самых сложных. В практике Вольфа Мессинга встречались куда более фантастичные «номера».

Приведу еще одну выдержку из статьи в третьем номере журнала «Здоровье» за 1963 год. Статья эта так и называется — «Об опытах Вольфа Мессинга». Ее автор — профессор Г.И.Косицкий.

«Много лет назад я побывал на одном из выступлений Вольфа Мессинга. Ведущая объявила, что Мессинг будет выполнять любые задания, которые следует изложить в письменном виде и передать на сцену в жюри, избранному наугад из публики. Жюри должно следить за строгим соблюдением секретности и правильностью выполнения заданий. Самому же Мессингу записки не нужны: он воспримет содержание задач путем «мысленного приема».

В аудитории наступила тишина, сопутствующая всякому таинственному акту.

И мне самому захотелось убедиться в этой чудодейственности, и я послал в жюри свою записку.

В ней был такой текст: приставное кресло из 13 ряда принести на сцену. Извлечь из кармана девушки, сидящей в 10 ряду на 16 месте, два удостоверения и сложить сумму цифр номера первого из них с числом, по которое действительно второе. Достать из другого кармана деньги в количестве, равном получившейся от сложения сумме, и положить их под переднюю левую ножку принесенного на авансцену стула.

Меня пригласили на сцену. Мессинг попросил взять его за кисть руки и сосредоточиться на задаче.

Яркий свет прожектора слепил глаза. Я держал его руку, а он стоял рядом. Вдруг он ринулся со сцены в зрительный зал, увлекая меня за собой. Подошел к 13 ряду, лихорадочно схватил стул и возвратился со мной на сцену. Зал рукоплескал...

Освоившись с необычной обстановкой, я решил начать и свой эксперимент. Я понял, что моя рука, сжимавшая запястье Мессинга, оставалась все это время бесконтрольной.

Расслабив мышцы, я сосредоточился на задании, которое старался передать ему мысленно.

Со стороны сценка с двумя персонажами выглядела забавно. Один человек с застывшим взглядом замер на месте, а другой суетится и нервно подрагивает рядом.

Казалось, будто Мессинга колотила мелкая дрожь, нервный тик переходил от одной части тела к другой. То вдруг замирал на мгновение. И снова начиналась нервозная пляска. Рука моя оставалась безжизненной.

— Не думайте о себе! Не думайте о себе! — тихо произнес он, застыв неподвижно.

Он был не прав. Я совершенно не думал о себе, а сосредоточился на задании настолько, что перестал замечать все вокруг...

И мне стало понятно, что мысль моя непосредственно передаваться ему не может, что он улавливает