Он понял, что я понял.

– Где ты прячешь книгу? – спросил я. – Быстро. Это твой последний шанс. Единственный шанс. Не губи себя…

В этот миг он ударил. Без всякой магии – если не относить к магии нечеловеческую силу вампира. Мир взорвался белой вспышкой, во рту хрустнули зубы, и челюсть будто отнялась. Я отлетел в конец коридора и затормозил о какого-то пассажира, не вовремя выползшего подышать. Наверное, ему надо было бы сказать спасибо за то, что я не потерял сознания, – впрочем, вместо меня отрубился сам пассажир.

Костя стоял, потирая кулак, – и его тело мерцало, мгновенно входя в Сумрак и выходя оттуда, скользя между мирами. Так поразившая меня когда-то особенность вампиров… Геннадий, отец Кости, идущий ко мне через двор, мать Кости, Полина, обнимающая за плечи совсем еще юного вампира… мы законопослушные… мы никого не убиваем… вот ведь угораздило – жить по соседству со Светлым магом…

– Костя?! – воскликнул Эдгар, останавливаясь.

Костя медленно повернул к нему голову. Я не увидел – почувствовал, что он оскалился.

Эдгар выбросил перед собой руки – и коридор перегородила мутная стена, похожая на пласт горного хрусталя. Возможно, он еще не понял что к чему, но инстинкты у Инквизитора работали.

Костя издал низкий воющий звук и уперся в стену ладонями. Стена держала. Вагон потряхивало на стыках, за моей спиной медленно, неторопливо начинала визжать женщина. Костя пошатывался, пытаясь продавить защиту Эдгара.

Я поднял руку и послал в Костю «серый молебен» – древнее заклинание против нежити. Всякую поднятую из могил органику, никакого сознания не имеющую, а живущую лишь за счет воли колдуна, «серый молебен» разваливает на кусочки. Вампиров – замедляет и ослабляет.

Костя повернулся, когда тонкие серые нити окутали его в Сумраке. Шагнул ко мне, встряхнулся – заклинание рвалось на глазах. Никогда еще не видел такой грубой, но эффектной работы.

– Не мешай мне! – рявкнул он. Лицо Кости заострилось, клыки прорезались по-настоящему. – Не хочу… не хочу тебя убивать…

Я сумел приподняться и поверх поверженного пассажира вполз в купе. На верхних полках начали визжать какие-то мужики внушительных габаритов – ничуть не хуже той женщины, что орала, стоя у дверей в туалет. Подо мной раскатились по полу какие-то стаканы и бутылки.

Костя одним прыжком появился в проеме двери. Только окинул мужиков взглядом – и те замолчали.

– Сдавайся… – прошептал я, садясь на полу у столика. Челюсть двигалась как-то странно – вроде и не вывихнута, но каждое движение отдает болью.

Костя засмеялся:

– Я вас всех тут сделаю… если захочу. Идем со мной, Антон. Идем! Я не хочу зла! Что тебе эта Инквизиция? Что тебе Дозоры? Мы все изменим!

Он говорил совершенно искренне. Даже просительно.

Почему требуется стать самым сильным, чтобы позволить себе слабость?

– Опомнись… – прошептал я.

– Ты дурак! Дурак! – делая шаг ко мне, прорычал Костя. Протянул руку – пальцы уже оканчивались когтями. – Ты…

Початая бутылка «Посольской», из которой лениво текла водка, сама попалась мне под руку.

– Пора нам выпить на брудершафт, – сказал я.

Он успел отклониться, но брызги все-таки попали на лицо. Костя взвыл, запрокинул голову. Будь ты хоть Самый Высший Вампир, но алкоголь для тебя – отрава.

Я встал, подхватил со столика недопитый стакан, занес руку. Крикнул:

– Ночной Дозор! Ты арестован! Руки за голову, клыки втянуть!

В дверь буквально одновременно втиснулись трое Инквизиторов. Вызвал их Эдгар, или сами почувствовали неладное? Они повисли на Косте, все еще растирающем окровавленное лицо. Один пытался прижать к шее Кости серый металлический диск – нечто, под завязку напичканное магией…

И в следующий миг Костя показал, на что он способен.

Удар ноги выбил у меня стакан, я впечатался спиной в окно. Рама затрещала. А на месте Кости крутился серый вихрь – удары рук и ног следовали с неимоверной, лишь киногероям доступной скоростью. Во все стороны летели брызги крови и ошметки плоти, будто кто-то решил смолоть в блендере кусок парного мяса.

Потом Костя прыгнул в коридор, оглянулся – и нырнул в окно, будто не замечая толстого двойного стекла.

Стекло его тоже не заметило.

Костя еще раз мелькнул за окном, кувыркающийся по склону, – и поезд унесся прочь.

Слышал я о таком трюке из вампирского арсенала, вот только всегда считал досужей выдумкой. Даже в справочниках напротив «хождение сквозь стены и стекла в реальном мире» стояло стыдливое «н.п.» – «не подтверждено».

В купе бесформенной грудой лежали два Инквизитора – изорванные так, что можно было и не интересоваться наличием пульса.

Третьему повезло – он сидел на койке, зажимая рану в животе.

Под ногами хлюпала кровь.

Пассажиры на верхних полках больше не орали – один закрыл голову подушкой, другой смотрел вниз стеклянными глазами и тихонько хихикал.

Я сполз со стола и на негнущихся ногах вышел в коридор.

Как сказал герой одного старого злого анекдота – «а жизнь-то налаживается!».

Пассажиры штабного вагона сидели в своих купе и пустыми глазами таращились в окна. Проходившие по вагону люди почему-то ускоряли шаг и не смотрели по сторонам. В закрытом купе, вместе с двумя упакованными в черные пластиковые мешки телами, отлеживался раненный Инквизитор, которого уже с четверть часа пользовал лечебными заклинаниями его коллега. Еще два Инквизитора стояли на страже у входа в наше купе.

– Как ты догадался? – спросил Эдгар.

Челюсть мне он исцелил минуты за три, после того как помог раненому товарищу. Я не стал спрашивать, что там было – простой ушиб, трещина или перелом. Починил – и ладно. Вот только два передних зуба остались выбитыми, и касаться их языком было неприятно.

– Я кое-что вспомнил про «Фуаран»… – сказал я. В суматохе первых минут после бегства Кости у меня было время кое-что придумать. – Ведьма… ну, Арина… она говорила, что по легендам заклинания из «Фуарана» действуют, если есть кровь двенадцати человек. Хотя бы чуть-чуть крови…

– Почему не сказал раньше? – резко спросил Эдгар.

– Значения не придал. Тогда вся история с «Фуараном» казалась чистой выдумкой… А тут Костя упомянул, что его коктейль состоит из крови двенадцати доноров… и до меня дошло.

– Понятно. У Витезслава не было под рукой дюжины человек, – кивнул Эдгар. – Если бы ты сказал сразу… если бы ты сказал…

– Ты знал про состав коктейля?

– Да, конечно. В Инквизиции обсуждали «коктейль Саушкина». Никаких чудес эта штука не делает, силу выше, чем от природы дано, – не подымет. Но действительно позволяет вампиру подняться до своего максимума, не убивая людей…

– Подняться или опуститься? – спросил я.

– Если не убивая – то подняться, – сухо ответил Эдгар. – А ты и не знал… ну, дела…

Я смолчал.

Да, не знал. Не хотел ничего знать. Молодец я. И теперь двое Инквизиторов лежат в черном полиэтилене, и никто уже им не поможет…

– Оставим это, – решил Эдгар. – Что толку теперь… Он летит, видишь?

Я покосился на «компас». Да… пожалуй. Расстояние до Кости, точнее – до книги, не менялось, хотя поезд мчался со скоростью не меньше семидесяти – восьмидесяти километров в час. Значит – летит следом.