– У меня важная информация для правителя Шоррэя, – стараясь казаться спокойным, произнес я. И добавил, повинуясь наивному желанию заморочить врагам головы: – Информация касается оружия Сеятелей. Я везу образцы.

В принципе я не слишком-то и соврал… Пока длилась секундная пауза, я заметил еще одну красную точку, приближающуюся к границе поля. Подкрепление?

– Пилот флаера! Сообщите пароль и код входа!

А рискнут ли они сбивать флаер с образцами оружия Сеятелей?

– Сейчас сообщу. Подождите…

Мне оставалась какая-то минута до входа в поле, а там меня уже не достанет никакое оружие. Вот только за минуту меня могли сбить раз шестьдесят, а то и больше…

– Эй, вы! – Знакомый голос заставил меня вновь взглянуть на видеокуб. Одинокая красная точка неслась к границе нейтрализующего поля. – Никакое оружие Сеятелей вам не поможет! Принцесса моя!

Патрульные катера так стремительно отвернули от меня и пошли на перехват, словно перегрузок для них не существовало. А знакомый голос продолжал бесшабашно, с насмешливым вызовом:

– Попробуйте-ка меня достать! Принцесса стоит смерти!..

Последние слова предназначались для меня. Но я узнал Эрнадо и так.

– Спасибо, учитель, – прошептал я, глядя, как сближаются патрульные катера и одинокая машина Эрнадо. Я не смел тебя об этом просить. Это твой выбор и твой бой.

И тут динамики ожили снова. Почему-то я сразу понял, кому принадлежит этот незнакомый голос. Спокойный, совсем не властный, скорее покровительственный. Таким тоном говорят с прихожанами уверенные в своей непогрешимости священники.

– Сбивайте флаер, болваны! Катер не сможет планировать до дворца, он лишь приманка!

Видеокуб полыхнул желтым. От каждого патрульного катера в мою сторону ударили светящиеся ниточки лазерных лучей. Но было уже поздно. Плавный изгиб куполообразного поля прикрывал меня от патрульных. Коснувшись розовой полусферы, лазерные лучи гасли.

Еще через мгновение слабый гул двигателей смолк. Флаер чуть вздрогнул, накренился. Его короткие крылья стали удлиняться, превращая машину в тяжелый, неуклюжий, но все-таки планер.

За флаером потянулся радужный шлейф – программа включила слив топлива. Я достал из кармана три таблетки стимулятора.

– Первый раунд за тобой, лорд с планеты Земля, – мягко сказал Шоррэй. – Ты ухитрился меня заинтересовать, поздравляю. Теперь тебя постараются убить сразу.

Я не ответил. Лучший способ вывести противника из равновесия – не реагировать на его оскорбления.

Флаер снижался – быстро, неотвратимо, как подбитый истребитель. Стелющийся позади хвост топлива довершал картину. Взглянув на видеокуб, я увидел, что несколько патрульных катеров вошли вслед за мной в нейтрализующее поле в тщетной попытке догнать и таранить хрупкий флаер. Однако их масса делала задачу практически невыполнимой, катера сразу оказались гораздо ниже меня. Теперь их ждала посадка на скалы с неработающими двигателями… А за границей нейтрализующего поля кипел воздушный бой. Красные точки катеров, желтые иглы лазерных разрядов, черная пыль «электронной мошкары» кружились в каком-то немыслимом калейдоскопическом танце. Уже две машины падали вниз – одна неторопливо разваливалась на куски, вокруг другой бурлила смертоносная черная морось. Но бой не утихал, и я с облегчением подумал, что Эрнадо еще жив.

А впереди вырастал Сломанный Клык.

Я видел его в последних лучах заходящего солнца, в стремительном полете, больше похожем на падение. Крутые склоны местами покрывал снег, кое-где щетинились темно-бурые рощицы словно притиснутых к камням, колючих даже на вид деревьев. Но там, где начиналось плоскогорье, картина менялась. Вершина утопала в нежно-зеленых садах, цветущих белыми и красными цветами. Видимо, почва и воздух на плато подогревались, иного объяснения такому разительному контрасту не было. А среди садов ажурными арками, тонкими высокими башнями, кружевными мостами, исполинскими террасами вставал дворец императора Тара.

Найти аналогию тому, что я видел, было трудно. Разве что взять самые великолепные земные дворцы и соборы, построить их не из мрамора и гранита, а из розового, сиреневого, голубого, прозрачно-желтого камня, соединить между собой так, чтобы все разнообразие стилей плавно переходило друг в друга.

Флаер падал – назвать стремительный спуск посадкой не поворачивался язык – на конусообразное здание, уступами поднимающееся на стометровую высоту. Оно казалось сложенным из беспорядочно чередующихся голубых и сиреневых каменных блоков. Стекла в широких окнах отливали синевой. На плоской крыше беспорядочно высились грубо вытесанные каменные скульптуры, изображающие людей и незнакомых животных. Посреди росло низкое и непомерно широкое дерево, размеры которого наводили на мысль о преклонном возрасте. Когда до крыши оставалось несколько метров, я разглядел, что она покрыта ровным слоем чистого белого песка.

Крылья флаера дернулись и неестественно вывернулись вниз. Смысл этого я понял через мгновение, когда тело опоясал неизвестно откуда взявшийся эластичный ремень, а ударившиеся о крышу крылья начали сминаться, гася энергию падения. Меня несколько раз тряхнуло, но гораздо слабее, чем могло бы без всей этой аварийной амортизации. Странное неприятие парашютов не мешало создателям флаера позаботиться о безопасности пилота.

Едва флаер замер, как кресло разжалось, выпуская меня. Одновременно с легким хлопком отвалился колпак кабины. Я привстал и выпрыгнул с двухметровой высоты – флаер стоял на сложившихся гармошкой, но так до конца и не сломавшихся крыльях. Ноги по щиколотку ушли в мягкий песок.

Я крутанулся на месте, осматриваясь. Каменные скульптуры высились в полутьме, словно уснувшие великаны. Тихо шелестела листва на дереве. Редкие порывы ветра казались обжигающе холодными – слой теплого воздуха над крышей дворца был очень тонок, и временами сюда доносилось холодное дыхание гор.

Целеуказатель – широкий браслет на правом запястье – шевельнулся и прошептал: «Вперед». Спуск с крыши был, очевидно, где-то вблизи огромного дерева.

Но спокойно дойти до него мне не дали.

Из-за уродливой скульптуры, изображающей человека в развевающемся плаще, молча вышли двое. В таких же, как у меня, черных комбинезонах. С обнаженными мечами в руках и бесполезными пистолетами на поясе.

Коснувшись плеча, я активировал комбинезон. Противники, похоже, сделали это раньше.

– Бросайте оружие, лорд, – повелительно крикнул один из гвардейцев. – Если вы не станете сопротивляться, вам сохранят жизнь.

– Устаревшая информация, ребята. Шоррэй приказал не брать меня в плен.

Гвардейцы переглянулись:

– Тем хуже для вас, лорд.

По лезвиям их мечей пробежало белое затачивающее пламя.

Меньше всего хотел я сейчас состязаться с ними в фехтовании. И не потому, что боялся поединка. У меня, если верить Эрнадо, были шансы победить и двоих, и троих гвардейцев. Но с каждой секундой я терял свой главный козырь – внезапность… Из кобуры на поясе я достал пистолет – слегка переделанный Эрнадо газовый игломет.

Лица моих противников мгновенно закрыли, выскользнув из комбинезонов, тонкие прозрачные щитки. Затем гвардейцы рванулись вперед. Конечно же пистолет в моих руках их не пугал: лазерное и деструкторное оружие в нейтрализующем поле не действует, отравленные стрелы игольчатого пистолета не способны пробить активированный защитный комбинезон.

Я нажал на спуск.

Крошечный титановый диск с плоскостными наклейками по краям скользнул из магнитного магазина в ствол. Сжатая до пяти атмосфер углекислота толкнула поршень, и маленькая одноатомная фреза отправилась в полет. Прежде чем достичь цели, бешено вращающийся диск успел затупиться до молекулярной толщины. Но это не имело принципиального значения.

Гвардеец, оказавшийся ко мне ближе, вскрикнул и схватился за грудь, куда впился крошечный снаряд.