Она взъерошила ему волосы.

– Ты нужен мне. Я нужна тебе. Отныне ты чист, брат мой. Мы принесем миру правду – вместе. Мне нужен… ты.

Карамазов понимал. Все, что она недосказывала. Все, что обещала.

– Ты… не того просишь. – Илья отступил на шаг. – Я же говорю… никогда… не мог!

…Смех. Смех. Она смеется над ним – продажная сука! Трахалась со всем классом, каждому давала, а над ним смеется! Самый маленький член, который она видела…

Это навсегда – как клеймо. Недоделанный, неполноценный.

Импотент.

Ни одна женщина с ним спать не захочет.

Ни одна…

– Брат мой. – Руки Марии скользнули по его телу. – Ты знал лишь злобу… насмешки… я даю тебе любовь… Не бойся.

Она раздевала его – и Карамазов покорно стоял, глотая воздух.

Ничего, ничего она не изменит… ничего. Сейчас она увидит… и тоже начнет хохотать…

В нем закипало желание, ни разу в жизни не имевшее нормального выхода. Член встал, но он ведь все равно остался маленьким, неправильным, неполноценным…

Илья попытался вцепиться в плавки, когда Мария стала снимать их с него. Но где-то внутри шевельнулась Тьма и шепнула: позволь…

– Все будет хорошо, – сказала Мария.

Она не смеялась.

Карамазов рванул Посланницу Добра на себя. Раздирая блузку, впиваясь зубами в грудь, то ли целуя, то ли кусая.

– Возьми меня, парень, возьми. – Мария изгибалась, стягивая окровавленные джинсы. – Дай мне… свою силу…

Анна стояла, словно окаменев, глядя на него, и в этом было еще большее наслаждение, экстаз, восторг – знать, что тебя видят, обнаженного, и не смеются, а наоборот – пугаются, и лицо у Анны было жалобное, как у маленьких девочек в порнографических журналах. Илья вскрикнул, заваливая Марию на пол, но не отрывая взгляда от Анны… Обеих… если бы можно было – обеих сразу…

– Сестра! – закричала Мария страстно, призывно. – Сес-с-стра!

Анна шагнула к ним, послушная, безотказная… Нет, хорошо, что она тоже есть, с ее лицом невинного ребенка и телом взрослой женщины…

Мария помогла ему войти, это оказалось просто, а он-то всегда боялся этого мига, не мог его даже представить, вообразить… как сладко…

Илья потянулся, ловя руку Анны, вбирая страх, бьющийся в ее глазах, а наслаждение уже достигло предела, вскипело – и оборвалось.

Он безвольно осел на теле женщины. Мария вертела головой… и тихо, беззвучно смеялась.

Но Илья больше не боялся смеха.

Он ни за что не попросил бы помощи. Тем более – у детей. В самой мысли об этом было что-то гнусное и отвратительное.

Визитер зашел в ванную, когда Ярослав поднимал грузное тело.

– Помочь?

– Выйди! – едва не срываясь на крик, сказал Заров.

– Не бойтесь, у меня нервы крепкие. – Визитер плотно сжал губы.

Ярослав хотел было сказать, что дело не только в этом, что его больше страшит чей-то взгляд на собственные похороны, чем упавший в обморок пацан, но передумал. Бесполезно.

– Придержи ему ноги, – зло попросил он. Визитер, чуть побледнев, подчинился.

Вдвоем они перевалили тело в ванну, не сговариваясь, шагнули к умывальнику.

– Мойся! – Ярослав сорвал с крючка полотенце, накинул на лицо мертвеца, отошел. Визитер старательно мылил ладони. – Придется обходиться без душа, – сказал Заров.

– Сейчас прохладно, но завтра к вечеру придется обходиться и без унитаза, – хрипло сказал Визитер. – Плохо, что санузел совмещенный.

Ярослав вздрогнул. Опять захотелось сорваться, накричать, выматерить пацана. Он вовремя понял, что весь этот рассудочный цинизм – лишь жалкая защита.

– Отсюда все равно надо уходить. – Заров оторвал взгляд от тела. – Виз, что происходит с вами после смерти?

– Откуда я знаю? То же, что и со всеми, наверное.

– А в прошлые разы?

– Да не было их, прошлых разов! – Голос Визитера вскинулся. – Не было! Это выдумка!

– Ладно, успокойся, – устало сказал Ярослав. Да. Удобно было бы, исчезай Визитеры после смерти бесследно… или хотя бы истлевай в мгновение ока.

И убивать бы их было легче – столь явных нелюдей…

Виз подождал, пока он умоется, они вышли вместе. Кирилл стоял на кухне у окна, молчаливый и жалкий. Посмотрел на Зарова – вроде бы без страха, но…

Чем станет мир без доверия?

Чем станет мир без надежды?

Что в лоб, что по лбу…

– Пойдем, Кирилл. – Визитер остался у двери. Словно извиняясь, пояснил: – Он боится один заходить.

Ярослав прошел на кухню. Открыл холодильник, стал доставать продукты.

Наверное, это тоже цинично – есть, когда рядом, за тонкой стенкой, лежит твой собственный труп.

Он нарезал хлеб и колбасу, открыл банку шпрот, когда мальчишки вышли из ванной. Кирилл был бледным, но в общем-то держался неплохо. Заров лишь подметил, что ни Виз, ни Кирилл не стали тушить в ванной свет…

– Будете ужинать? – спросил он.

Кирилл на мгновение прикрыл глаза, сглотнул.

– Да.

Ярослав поставил на огонь чайник, достал последнюю бутылку «фанты» и банку пива. Визитер кивнул, словно он спрашивал его разрешения.

– Вы пейте, мы понимаем…

– Расскажи, как все было. – Заров отхлебнул пива. Оно казалось пресным и безградусным, словно лимонад. К черту все… похмелье ему и так обеспечено. Или наоборот, никак не грозит – организм наверняка захлебывается в гормонах. Ярослав достал оставшуюся водку. На одного ее было даже много.

– Визард не знал, стоит ли идти на выставку… – Визитер ухитрялся одновременно поглощать бутерброд и говорить, как умеют только дети. – Мы все-таки решили…

Ярослав слушал, смотря на Кирилла. Мальчик был словно придавленный. Почему все-таки? Ведь Слава и впрямь был опасен для них.

– Пистолет мы подобрали и ушли. Вот. Потом долго думали, решили все же с вами встретиться.

– Виз, почему ты так хорошо держишься?

– Что? – Виз замер с поднесенным ко рту бутербродом.

– Тебя не пронять ничем, – терпеливо пояснил Ярослав. – Кирилл как в воду опущенный, а тебе все нипочем.

– Ну и что?

– От этого зависит, станем ли мы союзниками.

– А разве у вас есть еще варианты? – искренне удивился Визитер.

– Конечно. По крайней мере – один.

Визитер кивнул.

– Понял… Кирилл медленнее привыкает, вот и все. Я ничего не могу, если он этого не может. Но он