«Дистрибьютора добра» одобряла администрация президента, РПЦ, духовное управление мусульман и главный раввин России. Ничего против не имели и прочие организации, на чье мнение могли ориентироваться читатели. Разве что Минздрав традиционно не одобрил книгу, но Минздрав не одобрял ни одного произведения, где герои безнаказанно курят, пьют или ведут распущенный образ жизни. Минздрав даже «Карлсона» не рекомендовал – травматологам не нравились прогулки по крышам, диетологам – увлечение героя сладким.
Так что чтение Максима ожидало спокойное, никого не оскорбляющее и ни к чему плохому не призывающее. Он погрузился в чтение.
Надо сказать, что автор лихо закрутил сюжет. Уже на пятой странице Максиму стало по-настоящему интересно. А тут еще Богдамир стал спорить с каким-то техником из Комитета Солнечной Безопасности об электронных книгах, о том, порядочно ли скачивать тексты с пиратских сайтов. Техник высказал любопытную мысль, что, хорошо зная архитектуру процессора (а все буксеры достаточно однотипны), можно в сам текст книги ввести ловушку – такое сочетание букв, цифр и знаков препинания, которое будет восприниматься как команда и уничтожать процессор. Всем ведь известно, что любая электронная техника может быть разрушена программным образом. Так что электронная книга станет сама себя проверять на законность и в случае необходимости наказывать воров…
Максим усмехнулся и нажал кнопочку «перевернуть страницу».
Но страница не перевернулась. Зато экран погас.
Через несколько минут, вытряся из буксера батарейки и запустив его снова, Максим убедился, что автор вовсе не шутил. Буксер сгорел!
– Вот сволочи! – только и выдавил Максим. – Где я новый возьму?
Память в буксере тоже оказалась стертой. Правда, на компьютерах станции нашлось немало текстов – и на русском, и на английском. Но после удобного легкого буксера читать с ноутбука не хотелось.
Максим загрустил, нацедил себе самогона, приказал компьютеру включить ночь на два часа раньше – и пошел в сад.
Кот явился после второго стакана.
– Будешь говорить? – добродушно спросил его Максим.
– Буду, – усаживаясь на стол, ответил Кот. Глаза его блестели в слабом звездном свете.
– Я ничуть не страдаю, – сказал Максим, подумав. – Точнее – страдаю, но мне этого и хотелось. Конечно же, я не верну себе старую любовь. Но я исцелюсь и вернусь на Землю. Встречу ту, которая мне предназначена судьбой. И полюблю снова.
– Не глупи, – сказал Кот. – Только люди придумали такую глупость, как любовь.
Он изогнулся, лизнул брюхо и тихо добавил:
– Любовь… ха-ха-ха… Знаешь, почему мы, коты, обычно не разговариваем с вами?
– Почему? – заинтересовался Максим.
– Вам тоже нужна любовь, – фыркнул Кот. – Все эти сюсюканья: «кисонька», «котик», «пушистик». Вам хочется, чтобы мы лизали вам руки, будто собаки! Чтобы согревали своим теплом…
– Кто приходил спать в мою кровать? – спросил Максим.
– Я сам грелся! – возмутился Кот. – Мы, коты, знаем, что любовь – это ужасная ловушка. И не важно, кого любить, милую киску или человека! Все равно любовь – рабство и страдание. А мы свободны и счастливы!
– Но ведь любовь – это еще и счастье, – сказал Максим. – Даже если она умирает! Человек, будто птица феникс, сгорает и перерождается в пламени любви. Каждая любовь – это целая жизнь, которую можно прожить!
– Чего стоит жизнь, начатая на пепелище и закончившаяся пожаром? – вопрошал Кот и подставлял брюхо. – Почеши мне живот.
Максим, глядя в кружащие звезды, почесывал мохнатое пузо.
– Вот видишь, – мстительно заметил Кот. – Ты меня любишь. И потому ты мой раб.
– Нет, – ответил Максим. – Я тебя люблю и потому – свободен. Пошел вон!
Кот медленно полетел на землю, лениво извернулся в полете, мягко опустился на лапы. Одобрительно произнес:
– Вот-вот! Ты на правильном пути, Максим!
Максим пил и смотрел на звездный танец.
Вначале он ждал обратный рейс корабля. Считал дни. Посмеиваясь, придумывал, как именно станет веселить пассажиров – дикими воплями и плясками у корабля, криками о скуке и одиночестве.
Потом вспомнил, что на обратном рейсе будет не так уж и много пассажиров – несколько правительственных эмиссаров, несколько командированных, несколько самых слабонервных колонистов, наотрез отказавшихся жить на чужой планете. И еще – его сменщик, кто-то из немногочисленных ученых колонии.
Потом Максим просто забыл о возвращающемся корабле.
Через четыре месяца ему надоело все. Максим выключил самогонный аппарат – хотел даже его разобрать и вернуть детали на склад, но пожалел сменщика. Звезды над астероидом стали такими же скучными, как книги на экране.
Кот, ведущий жестокую войну с мышами, проигрывал – мыши брали числом. Кот растолстел, стал совсем ленивым и совершенно невыносимым в общении: начинал говорить, только когда Максим напивался до полусмерти. И твердо стоял на своем: любовь – это ловушка для слабоумных.
Максим обиделся и перестал разговаривать с Котом. Потом перестал и пить – неделю читал вперемежку Достоевского, Ницше, Бёлля и Ремарка, после чего стер с компьютера все тексты на русском. И проспал почти сутки.
– Человек не должен быть одинок, – сказал Максим своему отражению в зеркале, решив побриться. Последний раз он скоблил щетину две недели назад, и у него уже отросла изрядная бороденка. – Человек – он стадный.
Отражение не спорило.
Поборов небритость и приняв холодный душ, Максим честно попытался работать. Проглядел записи детекторов за последний месяц – компьютеры автоматически отфильтровывали все более-менее необычное.
Ничего выдающегося Максим не открыл. Звезды светили, пульсары пульсировали, квазары излучали. Человек болтался на куске камня меж двух звезд и не знал, чем ему заняться.
Максим отправился в шлюзовую. Проверил скафандр, пристегнул фал и вышел из купола. Оглянулся – сквозь толстую стеклянную плиту на него смотрела наглая кошачья морда.
– Прощай, котик, – сказал Максим, отстегивая катушку с фалом. В наушниках запищал тревожный сигнал, он его отключил.
Адгезивные подошвы неплохо держали на камне. Максим шел по прямой – мимо посадочной площадки, у которой через месяц возникнет корабль, мимо черных квадратов рентгеновских датчиков, уложенных на грунт. Странно, ведь маятниковый корабль на самом деле и сейчас находится здесь… пусть даже с исчезающе малой вероятностью. Дисциплинированно читают книги по агрономии молодые немцы, трудятся шоумен и психолог, возникают короткие путевые романы и бурные ссоры, экипаж контролирует работу систем жизнеобеспечения – потому что больше на корабле контролировать нечего. Романтики межзвездных полетов не получилось. Нет и в помине могучих звездолетов, чьи ревущие двигатели подрывают основы мироздания и законы физики. Нет нуль-транспортировки, чтобы мгновенно преодолеть путь от звезды к звезде. Только теснота, давка, запах потных тел и грязной одежды. Космические каравеллы ползут к новому звездному берегу, поселенцы и экипаж сходят с ума от скуки…
Максим специально свернул и прошел через центр площадки, где должен будет материализоваться корабль. Помахал руками, поулюлюкал.
И двинулся дальше, пока свет купола не исчез за близким горизонтом.
Там он медленно, не делая резких движений, лег на камни и стал смотреть в небо.
Все в мире оказалось пустым и ненастоящим.
Нет ни любви, ни приключений, ни чуда.
