Андрей вышел за ними и закашлял.

— Окончательно вывели из терпения! Но сегодня станете миленькими. Век не забудете. Марш на кухню, щенки!

Махмут заметил, что Андрей при кашле хватался руками за живот. Он озорно подмигнул Шарифу и сказал Андрею сочувственным тоном:

— Ай-ай-ай, дядя Андрей! Что с вами? Заболели, да? Извините нас, что мы проспали. Мы же не знали, что с вами такое случилось.

Эти слова окончательно рассердили Андрея. Он начал было ругаться, но Махмут продолжал:

— Немедленно надо принять меры. Не то…

Андрей сморщил лицо:

— О чем… ты болтаешь?

— Ой, дядя Андрей. Покажите, пожалуйста, ваш язык.

Андрей с недоумением открыл рот и высунул язык.

— Шариф, смотри-ка! Точно! Я так и думал! У меня есть соседка, врач. В инфекционной больнице работает. Уж она-то знает! Она кое-чему и меня научила. У вас, дядя Андрей, дизентерия! Точно, самый отвратительный вид дизентерии!

— А тебе какое дело? Ты доктор, что ли? — сказал Андрей грубо, но в его голосе уже не было прежней злости.

— Не говорите так, дядя Андрей. С дизентерией шутки плохи. Она же замучает вас! А нам каково будет? Мы же к вам почти уже привыкли. Кого поставят на ваше место?

— О чем ты? Что ты?

— Дизентерия — болезнь страшно заразная. Зете, то есть Василий Федорович, если узнает о вашей болезни, разве оставит вас здесь?

Андрей побледнел. А Шариф, поняв хитрость Махмута, добавил масла в огонь:

— Вы уж, дядя Андрей, нас не забывайте. Когда выздоровеете, снова проситесь сюда.

Андрей испуганно озирался. Лицо его напоминало человека, кающегося в совершенном им по ошибке преступлении.

— Друзья, — сказал он вдруг умоляющим голосом, — мне и вправду того… плохо. Может быть, пройдет? А? Само по себе?

— Дядя Андрей! — прервал его Махмут. — Было бы очень хорошо, но уверяю вас, само по себе это не проходит.

— Вы о моей болезни ни Зете, ни кому-нибудь другому ни слова! Ясно? А перед вами я в долгу не останусь. Я ведь и так стараюсь вас не обижать…

— За это, дядя Андрей, вам спасибо…

— Погорячился я сегодня. Болею ведь. Одному мне трудно. А вы спали так крепко, будто до этого целый год не спали. Ну, я-то понимаю, вам тоже не легко… Давайте помиримся. А?

— А если заразимся мы… или другие? Думаете, не узнают?

— Я постараюсь быть подальше и от вас, и от посуды. Никто не узнает. Вы же видите, я больной человек. Уйду отсюда — пропаду.

— Эх, была бы здесь моя соседка, дядя Андрей! Она за два дня вылечила бы вас. Если бы я знал, что ее советы пригодятся, я бы постарался все запомнить. А ведь она сколько раз говорила, что иногда самые простые средства могут избавить человека от этого недуга.

— Не ожидал, что ты такой интересный фокус выкинешь, — сказал Шариф с восхищением, когда отлучился Андрей. — Как у тебя все это складно получается? А если действительно дизентерия? Не заразимся ли?

— Вот этого уж от тебя не ожидал. Верить тому, что мы сами же сочинили! Ты же вчера видел, какой он жирный кусок мяса стянул из кастрюли. Много ли ему надо? Вот и засорил себе желудок.

Андрей не касался ни продуктов, ни посуды. Когда завтрак был приготовлен, он тщательно вымыл руки и только после этого нажал на кнопку. Он стал очень вежливым.

— Ну, друзья, быстро покушайте и идите в сад, сейчас волки придут, — сказал он кротко. — Только старайтесь, чтоб порядок был. Зете сейчас дома, а вы знаете, что он за человек!..

Зете не заставил себя ждать. Многие еще продолжали завтракать, а он уже вышел в сад. Осматривая поливку, он прошел мимо полок, остановился у созревающих помидоров, медленно пошел назад. Он проявлял нетерпение, то и дело смотрел на часы.

Оказывается, он ждал Миллера. Тот скоро вышел. Словно желая убедиться, что вокруг нет лишних людей, они то и дело оглядывались. Это заинтересовало ребят, и они старались работать поближе к ним.

Миллер зевнул, потянулся:

— Устал, — сказал он, как бы оправдываясь. — Для меня гораздо легче делать десятки анализов, чем составлять одну шифровку об одном анализе. Вы об этом хотели поговорить?

— Да, я хотел посоветоваться с вами, — Зете понизил голос. — Нельзя ли обойтись без шифровки и без радиограммы?

— Нельзя. Надо провести такие испытания, которые мы здесь не в состоянии сделать. А что вас волнует? Чего вы боитесь?

— О нас знают только наш хозяин и его новый компаньон-янки. После вашей радиограммы янки начнет испытания. Хотя я и не специалист, такие испытания в кабинете не проведешь. В них примет участие много людей. Не думаете же вы, что среди этих людей не будет таких, которые заинтересуются испытываемым зарядом, его составом и тем, с какой целью и где его будут применять?

— А, вот вы о чем!.. Узнают о нашей пещере? Пойдут слухи, которые дойдут до Москвы? Начнутся поиски? И нас!.. — Миллер сделал вид, что берет себя за горло. — Не этого ли вы боитесь, Зете?

— Ну зачем так сразу и грубо? А все-таки…

— Успокойтесь! Во-первых, янки не так уж глуп. Во-вторых, он дьявольски богат и имеет даже влияние на международную политику. Стремление подчинить себе весь мир у него такое же, что и у нашего хозяина. Ему ничего не стоит провести эти испытания в тайне… Скажем, на каком-нибудь необитаемом острове.

— Все же… — Зете задумался. — Сегодня утром я получил весточку от хозяина. Наконец, связь установлена! Вас он поздравляет с благополучным прибытием. И меня не лишил своей милости…

— Хорошо, очень хорошо! Теперь он начнет перехватывать все наши радиопередачи, адресованные янки, и будет в курсе всех дел. К сожалению, пока ему не обойтись без янки. Все решают деньги. Подождем. Сделаем снаряды. Пусть начнется война, и когда хозяин овладеет Уралом — тогда он этому янки прощально помашет платочком!

— А если Гитлер не нарушит соглашения о мире с русскими?

— Этого не может быть, Зете!

Миллер собрался уходить.

— Один момент, — остановил его Зете. — В радиограмме хозяина есть странный приказ…

— Какой?

— В пещере Карякэ найдены рисунки, сохранившиеся с древних времен, и нам приказано уничтожить их!

— Да, странный приказ… А до той пещеры далеко?

— Нет… Эти мальчики попали к нам через ту пещеру.

— Очевидно, хозяин думает, что рисунки могут привлечь туристов, и они помешают нам.

— Туристы нам не страшны… Там нет наших следов. Я ту пещеру знаю хорошо. Но… я не видел там никаких рисунков…

— Гм…

Вдруг Зете вздрогнул:

— Как я не подумал об этом?.. Мальчишки!

— Может быть, это и есть ключ? Надо проверить… Не помню, не выбросил ли я их фотопластинки? Они, кажется, фотографировали рисунки.

Зете и Миллер ушли.

Друзья подавленно молчали. О том, что засевшие здесь подлые люди готовятся к производству