– Ничего не будет ни ей, ни ребенку, Дарина не занимается черной магией, – не открывая глаз, устало ответила ясновидящая, – а за соперницу не беспокойся, у нее мысли чернее этой свечки.
– До свидания, – попрощалась Яна и вышла из бревенчатой избы, прижимая к груди сумку со своими трофеями: черной свечкой и банкой с мелко нарубленной травой и каким-то белым порошком.
Она задумчиво стояла на крыльце и щурилась на солнечный свет. Внезапно за забором Дарининого дома раздался голос:
– Дашка! Ты идешь, мать твою, или нет?!
– Иду, Маня, иду! – ответил знакомый прокуренный голос, но уже совсем без завываний.
Яна молча уставилась на сплошной деревянный забор, из-за которого раздавались голоса. Вдруг одна доска зашевелилась и отодвинулась в сторону. Яна похолодела, так как решила, что заразилась от ясновидящей магией и теперь может двигать предметы на расстоянии. Но это оказался всего лишь большой дворовый пес. Сонная морда просунулась сквозь отодвинутую доску и замерла, увидев Яну. Девушка машинально заглянула в дырку в заборе и была потрясена.
Дарина, то есть Дашка, в простом ситцевом халате полола грядки с огурцами, нагнувшись и показывая всем отнюдь не французское белье. Другая женщина, пререкавшаяся с Дариной, сидела на лавке и щелкала семечки. Немыслимое парчовое одеяние валялось рядом поверх поленницы и сверкало на солнце.
Яна задумчиво двинулась в сторону остановки.
– Наверное, дух Дарины опять покинул бренное тело, или она просто авантюристка, хоть и поведала мне всю правду. А кто сказал, что авантюристка не может обладать даром предсказания? – успокоила себя Яна и пошла к автобусной остановке.
Глава 17
Ричард, сидя вечером перед телевизором, бездумно нажимал на кнопки пульта. Одно изображение сменялось другим, отражаясь в его красивых, темных глазах. Ричард смотрел в одну точку, из его головы не шел подследственный Михаил, с которым он встретился накануне, добыв пропуск по своим бывшим каналам.
Михаил сразу стал ему симпатичен. Он производил впечатление простого и открытого человека. К тому же Михаил тоже служил в Афганистане, как и Ричард, поэтому Ричард особо остро чувствовал необходимость помочь собрату по военным действиям. Ричард вспомнил слово в слово всю их беседу с Михаилом.
– Ко мне уже приходила милая девушка – адвокат, кажется, ее звали Ася. Теперь вот вы, вас тоже направила ко мне моя жена? Бедная девочка, она так измучилась одна, не знает, что ей делать!
– Да, меня попросила помочь вам именно ваша жена. Прошу вас, Михаил, ответить на мои вопросы. Вы знали, что пострадавший Николай избивает свою жену?
– Нет.
– Знали, что Татьяна Ланцова и Николай были любовниками?
– Нет.
– А то, что муж Татьяны Ланцовой знал о связи своей жены с покойным?
– Нет, – отвел глаза Михаил.
– Из-за чего вы поссорились с Николаем? – уже выходя из себя, спросил Ричард.
– Это не имеет отношения к делу, и на этот вопрос я отвечать не буду! – упрямо ответил Михаил.
– А на какой вопрос вы мне ответили?! – разозлился Ричард. – Михаил, вы нормальный человек? Я только что назвал вам еще троих человек, вполне реально желавших смерти Николаю, а вы ни на что не реагируете!
– Отпечатки-то на ноже мои! – упрямо твердил подследственный.
– У меня создается впечатление, что вы этому даже рады. Вы хоть знаете, что вы все были усыплены, не могли здоровые люди вырубиться в одно и то же время, а наутро у всех проявились симптомы провала памяти?
– Знаю, – Михаил оставался лаконичным.
– Если это сделал ты, скажи мне!
Михаил молчал.
– Михаил, вы не хотите выйти отсюда, чтобы помочь жене родить и воспитывать ребенка? – спросил Дик, уже понимая, что ничего не добьется от Михаила.
– Я не хочу с вами разговаривать и больше не произнесу ни слова, – устало ответил подследственный.
Ричард вышел из комнаты для свиданий с адвокатом очень расстроенным, так как Михаил решительно не желал ему помочь.
Милиционер, пропустивший Ричарда, сочувственно спросил:
– Что, упрямится парень?
Ричард кивнул, достал пачку дорогих сигарет и предложил милиционеру. Тот с удовольствием затянулся и продолжил:
– Следователь тоже на него жаловался. Давно не видел такого упрямого подследственного, ничего в свое оправдание не может вспомнить. Даже жалко его, тем более что жена у него беременная. Такая милая женщина!
Ричард, выдохнув дым, сказал:
