– И что тогда?

– Тогда тебя оставят в покое. – Роман искренне беспокоился за Марту.

– А кто-то другой все равно придет на мое место? Мы думали, что на эту должность рвался Родион Игоревич, и вот теперь он мертв.

Роман аккуратно тронулся в путь.

– Если предположить чисто теоретически, что ты сейчас уйдешь, кто бы встал на твое место?

– Да, кроме Бориса, никого и не остается. Я подозреваю, что мое, то есть Димино кладбище вообще прикроют за полную неразбериху, которая там возникла с моим появлением, а меня объявят банкротом, и я лишусь всех своих акций.

Когда они подъехали к дому Марты, то сразу же увидели Маргариту. На ней были синее платье с серебром, серебряные босоножки, и все это великолепие дополняли ярко-рыжие волосы. Она сидела на скамейке, скрестив ноги, у подъезда и нетерпеливо посматривала на часы. Заметив машину Романа, она встала и пошла к ним навстречу, покачивая бедрами и прищурив глаза.

– Вы теперь так и ходите парой? То-то я потеряла тебя как подругу. Не звонишь, не заходишь… – сказала она, осматривая накачанную фигуру Романа.

– Мне не до этого, – вздохнула Марта.

Они поднялись в ее квартиру, Марта села в гостиной, поставила перед собой пепельницу и закурила. Роман поспешил в душ, а затем на кухню сварить всем кофе. Марта рассказала подруге все, что с ней приключилось. Чем больше она рассказывала, тем круглее становились зеленые глаза Маргариты.

– Кошмар! Значит, и офис у тебя сгорел?! Я же была там не так давно… заезжала к тебе на работу вечером, но тебя уже не застала.

Марта вспомнила слова Марии Федоровны, что она столкнулась у «Вечного покоя» с рыжеволосой женщиной.

«Маргарита мне не врет, сказала, что приезжала, следовательно, ей нечего скрывать, – подумала Марта и сама же себя оборвала: – Как я вообще могу плохо думать о своей подруге?»

Маргарита с интересом посмотрела на Романа, принесшего в комнату поднос с едой. После душа он надел свои джинсы, правда, пострадавшие в переделке, и нацепил самую большую белую футболку Марты в красную клубничку, которая нещадно впилась ему в торс.

– Извини, друг, одежды мужа у меня больше нет, – предварительно предупредила его Марта.

– Ведь я приехала к тебе, Марта, неспроста. Я видела про тебя очень плохой сон, а утром кинула на тебя карты, и опять вышло все скверно. Я должна тебя предупредить, хотя ты и не веришь в мои гадания.

– Что же мне выпало? – безучастно поинтересовалась Марта.

– Даже страшно говорить… Смерть.

– Страшно… но я больше склоняюсь к казенному дому, вернее, следователь к этой мысли склоняется все чаще и чаще… – затянулась Марта.

– Не говори глупостей, все будет хорошо, – оборвал ее Роман.

– Я как чувствовала, что тебе там не место! Надо было сразу все акции продать этому Родиону, земля ему пухом. Теперь у тебя не было бы головной боли, и деньги были бы.

– Да, ты как в воду глядела, – так же безучастно согласилась Марта.

– Хватит ныть, утро вечера мудренее… – сказал Роман, вынимая из пачки Марты сигарету и закуривая.

Марта с удивлением уставилась на него.

– Ты же не куришь! Ты же у нас спортсмен!

– Курил когда-то тайком от тренера, а потом бросил.

– Ага! У всех есть свои темные пятна! – возликовала Марта.

– И свои скелеты в шкафу, – добавила Маргарита.

Они легко поужинали, Маргарита поехала домой, несмотря на уговоры подруги остаться, а Роман с Мартой легли спать. Перед этим Марта перебинтовала Роману руки чистым бинтом с выписанной ему врачом мазью, ощущая себя медсестрой, спасающей раненого бойца.

Марта оставила дверь из спальни в гостиную открытой.

– Это я должен воспринять как сигнал? – воодушевился Роман на своем диване.

– Как фингал! – огрызнулась хозяйка дома.

– Нет, правда, это приглашение?

– Приглашение тебе будет на мои похороны, – мрачно ответила Марта.

– Это невозможно! У молодой девушки не должно быть такого настроения!

– Какая жизнь, такое и настроение! Лежи и не дергайся, я открыла дверь, чтобы мне не было так страшно.

– Уже хорошо, значит, я внушаю тебе доверие, – усмехнулся Роман, отворачиваясь к стенке.

Вскоре Марта услышала его мирное посапывание.

«Да он храпит, наш мистер Совершенство», – подумала она.