при мысли о космосе. Такое чувство, как будто я освобождаюсь от ответственности. Как будто я ничего не могу и мне остается только одно – постараться хорошо провести время. Я вожу гулять пса, которого зовут Оби. У нас квартира в доме с привратником. Он носит форменную одежду и говорит: „How are you today, mister?“[15] И я отвечаю: „Fine!“[16] Брат не позволяет мне говорить о времени и о Вселенной. Мне не терпится снова увидеть тебя. Я ни разу не стучал по доске, с тех пор как мы не виделись. Я думаю, что главное – это любить».
Я пошел опустить открытку, а когда вернулся, Оби уже не было в квартире.
Без меня заходил Дэвид и забрал его.
Значит, мне не придется звонить по номеру l-800-Parks.
Я спрашиваю, что сказал Дэвид, и брат говорит, что почти ничего. Дэвид только выразил сожаление, что так долго не приходил, и спросил про бананчики, настоящие ли они.
В Америке не сразу разберешься, какие фрукты валяются на полу – настоящие или пластиковые.
За завтраком брат спрашивает меня, что я думаю.
Насчет чего? – уточняю я.
– В общем и целом, – отвечает брат.
Я описываю ему, как только что все предстало передо мной в новой перспективе, и рассказываю, что Нью-Йорк для меня чем-то похож на космическое пространство, а самое главное – это любить.
Брат кивает.
Он спрашивает, не подумываю ли я том, что было бы лучше, если бы я размышлял немного поменьше.
Я говорю ему, что подумывал и не раз, но это легче сказать, чем сделать.
Брат говорит мне, что надо бы побольше заниматься тем, что дает непосредственные впечатления.
– Чем, например? – спрашиваю я.
– Играми, – говорит он мне и объявляет, чтобы сегодня я предоставил ему решать, что мы будем делать.
– И что ты решил? – спрашиваю я. Он решил, что мы не будем думать, а будем много смеяться.
– Пожалуйста, я не против, – говорю я.
БИБЛИОТЕКА
Мы сидим в нью-йоркской Публичной библиотеке.
Мы пришли сюда по решению моего брата.
Библиотека ничего себе. Большая. Людей видимо-невидимо. И дежурные, которые следят, чтобы посетители не выносили книг.
Я смотрю журналы.
В одном из номеров «Таймс» я увидел фотографию облака космического газа в каком-то месте Вселенной. Снимок сделан спутником, а в пояснительном тексте сказано, что облако находится на расстоянии нескольких триллионов километров от нас.
Ладно, пусть так.
Мой брат сидит за компьютером в другом конце зала. Я вижу, как он посмеивается. Вот он машет, подзывая меня к себе.
Напротив устроился какой-то бездомный, он читает. Рядом на полу лежат его мешки. Не меньше пятнадцати. Одет он в настоящие отрепья. А между тем он читает книгу, которая называется «Economic science».
Права была дама, которую я встретил в Осло в гостиничном лифте, когда она сказала, что в мире все на самом деле гораздо сложнее, чем мне кажется.
Но мой брат – человек без лишних сложностей.
Он подбирает с помощью компьютера список авторов, в фамилиях которых можно найти норвежские табуированные слова.
Вот он набрал на экране крайне неприличное слово.
Он все хохочет. У меня это вызывает чувство неловкости.
Но когда компьютер выдает ответ, я тоже начинаю хохотать. Это ужасное ребячество, но замечательно весело.
Я не мог удержаться от смеха. Я смеюсь, а сам озираюсь по сторонам. Надеюсь, что никто не заметит, чем мы тут заняты.
Мы долго просидели за компьютером. Должно быть, больше часа. Впечатление было потрясающее. Давно я так долго не хохотал. Часто самое забавное заключалось в несоответствии между фамилией автора и серьезностью темы, о которой он пишет. Но иногда достаточно было просто увидеть, как на экране возникают слова. У меня такое чувство, точно мы кого-то разыграли.
Мы с братом состязаемся в придумывании словечек.
Среди них есть очень нехорошие.
Вот кое-какие примеры из того, что мы тогда отыскали:
Через некоторое время брат поднимается из-за стола, чтобы пойти и купить шоколадку. Я говорю ему, что сейчас закончу.
– Вот только проверю еще парочку слов, – говорю я брату.
Возможно, меня кольнула совесть за то, что мы только что развлекались, насмехаясь над другими людьми.
Но теперь я выбираю слова попристойнее.
Это уже не так смешно, но у меня появляется чувство, что я немного поправил дело, восстановив нарушенное равновесие.
Вот что я нашел:
