и все равно успела бы сложить пазл раньше чем умереть. Я, естественно, не принимаю в расчет то, что ребенку не под силу сложить такую трудную картинку. Я говорю в общем. Следуя этой логике получается, что к моему нынешнему возрасту я бы выложила двести двадцать восемь кусочков. Примерно столько я и выложила. Такая вот непреднамеренная элегантность. До того изысканная, что впору заподозрить вмешательство высших инстанций, но, бог, если это ты, пошли мне более ясный сигнал. Это могла быть и случайность. Я заинтригована, но не переубеждена. Но мне нравится схема, и я думаю, что если следовать ей далее, то следующий кусочек должен лечь на место не раньше чем через двадцать девять дней, а тогда меня уже не будет в наличии, поэтому совершенно справедливо оставить пазл на столике в комнате отеля. Пазл начат, собрана существенная часть, но по ней еще нельзя догадаться, как будет выглядеть готовая картинка. Это точно как моя жизнь. Когда я увидела эту взаимосвязь, у меня как будто бы камень с души упал. Еще несколько камней сбросить, и взлечу.
Пришлось мне позволить Луису своевольничать надо мной еще раз. Иначе получить доступ к самолету стало бы очень сложно. Я приехала на аэродром на автобусе. Увидев меня, Луис аж попятился, после науськиваний психогейра он считал меня опасной. Но по счастью на вид я бодрая и нормальная, а стоило мне оголить полоску кожи повыше колена, как все вернулось на круги своя, Луис стал шелковым, а я снова очутилась на кушетке. За пару минут до того, как он кончил, я спросила, стоят ли самолеты ночью с заправленными баками, и он ответил, что так бывает, если клуб просят помочь в поиске пропавших в горах людей. А потом от себя добавил, что ключи от самолетов висят в шкафу в конторе, а от ангара лежат в горшке на улице. Это связано с тем, что у председателя клуба болезнь Альцгеймера и самолет ему больше не дают, но он часто заходит в ангар, и в ключах потом не разобраться, но ни у кого не хватает мужества сказать ему, что он больше не может быть председателем клуба, поэтому его из года в год выбирают снова, а работу его делят между собой, все считают, что прятать ключи в горшок даже весело. Все это было мне поведано на плохом английском под стоны и вскрики. Все-таки человек обладает потрясающими способностями к коммуникации, даже если ему не хватает знаний языка и обстановка не идеальна. Любопытный феномен. Я бы согласилась даже заняться его изучением. Если бы не собиралась со дня на день разбиться на самолете. Канары вообще такое место, где отношения людей хорошие и теплые, это сразу бросается в глаза. Возможно, здесь всем управляют люди с Альцгеймером. Луиса мой вопрос совершенно не встревожил, а вскоре он громко и протяжно застонал и забыл все на свете. В жизни важно уметь выбрать для всякого дела нужный момент. В этом вся суть.
Оказывается, Консуэло ревнует меня к Луису. Она догадалась, что происходит, ворвалась ко мне в номер, ломала руки и кричала, чтобы я выбирала между ней и Луисом. Я честно не догадывалась, что она к нему так неровно дышит, и постаралась объяснить, что для меня эта связь ничего не значит, ну просто так вышло, и что ей надо было сказать мне раньше, и что с этого дня Луис в ее полном распоряжении, но она
Начала бегать по ночам. Тренируюсь перелезать через заборы. Большой полет должен начаться с того, что я перелезу на аэродром через колючую проволоку. В кино я видела, что обычно на колючку кидают что-нибудь плотное, чтобы меньше пораниться. Думаю, гостиничное одеяло сойдет. Кроме того, шью себе камуфляж из палатки, купила ее в торговом центре. Там же купила геймбой и пару игр, причем исключительно поддавшись напору продавца. Я несколько раз проходила мимо него, и каждый раз он пытался что-нибудь мне впарить, карту памяти для фотоаппарата, бинокль, мини-телевизор, хоть что- нибудь, а когда я шла мимо в третий раз, он зазвал меня внутрь и подробно рассказал о каждом товаре, где он выпущен, кем, сравнил разные фирмы, это было так спокойно, так обстоятельно, так хорошо, а за стеклом лежали тысячи
Отдала геймбой с играми девочке, с которой мы одновременно завтракали в отеле. Но ее отец вернул мне все и сказал на плохом немецко-английском, что девочка, ее зовут Анжела, не может принимать такие дорогие подарки от чужих. Я сказала, что подарила геймбой без всякой задней мысли и что мне будет приятно, если он останется у девочки. Но папаша упирался. И в конце концов мне пришлось наврать, что я купила игрушку в подарок девочке, которая внезапно заболела и не может больше играть и вряд ли доживет до конца недели, для пущего эффекта я несколько секунд смотрела на него своими ланьими глазами, и он конечно сломался, взял и долго благодарил. Но грустно, что приходится врать, чтобы сделать доброе дело. Так не должно быть. Но строго говоря, это ведь не совсем ложь. К сожалению.
Меня умиляют близкие и друзья самоубийц, когда они говорят, что ничто не указывало на такой исход. Покойный до самого конца вел себя совершенно нормально, говорят они. Это особенно углубляет трагизм трагедии и превращает покойного в мистическую личность, которую никто не в состоянии постичь до конца. А родным и близким не остается ничего другого, как признать, что случившееся нельзя объяснить разумным образом. Причины, побудившие умершего выбрать смерть, навсегда останутся неясными для окружающих. Я бы вряд ли решилась на такое, будь у меня родные, ведь я бы знала, что их ждут годы ада, если я покончу с собой. Но поскольку семьи у меня уже нет, я могу позволить себе полностью игнорировать эту сторону проблемы.
Возможно, Кшиштоф задним числом будет утверждать, что он видел, что дело плохо, но его, скорей всего, никто не удосужится опросить. А Констанции с психогейром придется сказать, что они ничего подобного не ожидали. И Консуэло с Луисом тоже. Намекнуть им на то, что творится у меня в душе, равнозначно просьбе о помощи, но я не готова принять помощь, так что моя участь — носить маску и старательно посылать вовне сигналы «все хорошо», но не «отлично», иначе это вызовет подозрения. В общем, тут главное держать язык за зубами. Поэтому в ближайшие дни я собираюсь вести разгульную жизнь, по возможности в большой компании, трепаться с народом обо всем на свете и с жаром делиться планами на будущее, которые они потом будут обсуждать, не зная, как свести одно с другим и вообще с чем бы то ни было. И какого черта тратить время на то, чтобы морочить людям голову? Зачем? Ответить на этот вопрос я не могу. Но почему бы и нет? Раз мне это доставляет хоть какую-то радость.
Сегодня на заре я добежала до аквапарка, перелезла через ограду и побыла там в одиночестве. Я села наверху самой высокой горки и смотрела, как первый слабый свет просочился со стороны Африки, и у меня возникло ощущение, будто я смотрю фильм о себе самой. Безлюдный парк развлечений внезапно стал мною. Я была запертым пустым аквапарком. Повсюду горки, они окрашены в яркие, манящие цвета, но сейчас, в полутьме, кажутся бледными и серыми. Вода отключена, поэтому кататься с них нельзя. Все вокруг создано для веселья, но сейчас бесцветно и безводно. Мне стало пронзительно жалко себя, и я подумала, что мечтаю, чтобы этот фильм поскорее кончился.
