Ханна пыталась заговорить, но издала только хриплый стон. Выражение лица Арчера смягчилось, и он погладил ее по щеке.

– Не волнуйся, милая, я доставлю тебя в безопасное место.

– А как же ты?

– Я уже взрослый парень. – Он снова посмотрел на часы. – Когда мы сядем в самолет, даже не вспоминай про жемчуг.

– Я думала, в самолете нам не грозит опасность.

– Как раз об этом я и забочусь.

Дарвин встретил их таким же зноем. Пешеходы, одетые лет на двадцать современнее, чем в Бруме, с мольбой смотрели в свинцовое небо, обещавшее дождь и хотя бы кратковременное избавление от беспощадной жары.

Тем не менее погода не влияла на темп их жизни. Конечно, он был не как в Сиэтле, Манхэттене или Токио, но все же более стремительным, чем в Бруме.

Арчер остановился перед витриной ювелирного магазина, где лежали розовые и зеленые австралийские бриллианты, а также сверкающие жемчужины. Однако его интересовал не великолепный товар: в витринном стекле отражалась улица. В толпе они с Ханной не особо бросались в глаза, зато и тому, кто шел за ними, легче оставаться незаметным. Арчер почти не сомневался, что наблюдатель не выпускал их из виду от самого аэропорта.

Возможно, это человек Эйприл Джой. Только она знала, как они выглядят и куда направляются.

– Тебе что-нибудь приглянулось, дорогой? – спросила Ханна, не зная как теперь обращаться к Арчеру. В его документах наверняка указано другое имя.

– Просто любуюсь.

– Может, пойдем в отель или еще куда-нибудь, где ты собираешься остановиться?

– Устала?

– И чертовски проголодалась. – Ханна незаметно огляделась и добавила шепотом:

– Голова чешется под чертовом париком, словно там разворошили термитник.

Арчер снова взглянул на часы, взял ее под руку и направился к дешевому бару, который присмотрел, когда они ехали на такси.

Если кто-то и следовал за ними, Арчер не смог обнаружить его в толпе прохожих.

– Сюда.

Ханна посмотрела на грязную неоновую вывеску.

– Я, конечно, голодна, но все же не настолько, – буркнула она.

– Мы тут не затем, чтобы есть.

– Спасибо, утешил.

Они вошли в полумрак бара, где оказалось на удивление много народа. Большая часть посетителей выглядела явными алкоголиками, которые были озабочены тем, чтобы, упаси Бог, не протрезветь. Старенький кондиционер не справлялся с устоявшимся запахом пота и сигарной вонью.

– На свалках жемчужниц пахнет гораздо лучше, – сказала Ханна, стараясь не дышать.

Арчер молча кивнул, продолжая тянуть ее в глубину зала. Увидев официанта, поднял два пальца, а затем указал на одну из свободных кабинок.

Едва официант принес два пива, Арчер щедро расплатился и стал смотреть на входящих посетителей.

Ханна осматривала бар со смешанным чувством недоверия и жалости. Неужели кто-то мог добровольно ходить в подобную дыру? Впрочем, у многих не было выбора. Особую грусть у нее вызвали три женщины, сидящие за одним столиком. Плохо расчесанные крашеные волосы блестели от лака, на губах яркая помада, не менее вульгарной была и одежда. Они беспрерывно курили, щуря много повидавшие глаза.

Какой-то парень, ущипнув одну из них за бедро, показал двадцатидолларовую бумажку, и женщины переглянулись, словно решая, кому приступать к исполнению обязанностей. Наконец проститутка с самыми длинными волосами затушила сигарету, встала и уныло побрела к дверям в задней части бара. Парень двинулся следом.

Ханна смотрела на редкие пузырьки, всплывающие на поверхность мутноватого пива, и опять вспоминала прошлое. Молоденькая девушка с первого взгляда решила, что Лэн Макгэрри – это рыцарь в сияющих доспехах, который явился спасти ее от зеленого дракона из леса. Тихий голосок в душе умолял не торопиться, но девушка не желала его слушать. Лэн оказался первым из мужчин, приехавших туда за последние три года, который не был ни священником, ни ровесником ее дедушки и не имел семьи.

Дикая необузданность Лэна привлекала ее, смех вызывал у нее доверие. Твердое намерение бежать из зеленого ада заставила Ханну стойко перенести боль первых сексуальных контактов, а неожиданно вспыхнувшая в невинной девушке чувственность удивила Лэна даже больше, чем ее саму.

Она решила, что Лэн должен принадлежать только ей, и к черту голос, шептавший: это не тот мужчина. Нет ничего хуже, чем жить в лесу и питаться обезьяньим мясом, запеченным на костре. Очень скоро выяснилось, что бывают вещи и похуже. Например, бродить одной по улицам Рио-де-Жанейро и видеть свое будущее в тусклых, измученных глазах проституток.

Потом Лэн вернулся, сказав:

– Проклятие! Отчего бы и не жениться? Такого я еще никогда не делал.

От радости она на миг потеряла сознание, а придя в себя, ухватилась за Лэна словно утопающий за соломинку.

Второго она не замечала до тех пор, пока Лэн силой не разжал ей руки и не представил ее Арчеру Доновану.

Тот явно не хотел, чтобы она выходила за Лэна. Она не знала почему, но была в этом уверена, как была уверена в том, что Арчер чем-то пленял ее. В его взгляде была некая первобытная страсть, молчаливое требование… Чего? Она не знала и не могла узнать. Ибо смотрела только на Лэна, исполненная надежды, что теперь все станет замечательно.

Но этой ночью ее преследовали во сне лицо Арчера, его зеленые с металлическим блеском глаза, его руки, по-иному разжигающие огонь в ее теле.

Она не понимала своих чувств, не понимала их даже сейчас, когда все стало таким же реальным, как биение сердца и трепет от прикосновений Арчера.

– О чем задумалась? – тихо спросил он. Ханна вздрогнула.

– О том дне в Рио, когда Лэн вернулся за мной.

Арчер проследил за ее взглядом и увидел двух проституток, которые прикуривали новые сигареты.

– Ты бы все равно так не закончила.

– Меня отделяла от этого одна ночь.

– Мы оба искали тебя. Лэн нашел первым.

– Он не говорил, что ты искал меня.

– И не должен был говорить.

– Ты злился тогда, потому что провел ночь в поисках?

– Нет, я злился на Лэна. Он не имел права оставлять тебя одну. Я готов был драться с ним, о чем он всегда мечтал, и не избил его до беспамятства лишь потому, что вдвоем легче найти тебя.

В полумраке бара глаза Арчера казались стальными, и Ханне стало не по себе.

– Я часто гадала, почему Лэн вернулся. Одно время думала, что он любит меня, но это было не так.

– Ты всколыхнула в нем все хорошее. Другой причины я не вижу.

– Этого недостаточно. Я не была тем человеком, который ему нужен.. Я сделала только хуже.

– Нет.

– Да, – отрезала Ханна. – Когда его парализовало, ему требовался кто-то старше и опытнее меня.

– Паралич изменил лишь его тело, а не характер. Он был очень тяжелым человеком до своей болезни и остался таким же в инвалидной коляске. Ты не могла его изменить. Лэн мог сделать это лишь сам, но он не хотел.

– Если бы я не вынудила его жениться на мне…

– Ты его не вынуждала. Никто бы и никогда не заставил Лэна делать то, чего он не хотел. – Арчер. посмотрел в темноту коридора, где исчезли проститутка с клиентом. – Пойдем.