Для Рейн, предпочитавшей дистанции с суровыми препятствиями, выездка была изящной, грациозной, абсолютно необходимой, но пыткой..

Наконец Рейн вышла из «домика». Торн, как всегда, сидел у двери, лениво наблюдая за происходящим в мире.

– Доброе утро, мисс Смит.

– Доброе утро, Торн. Где Корд?

Торн огляделся.

– Не знаю, мадам.

Рейн едва заметно улыбнулась. У них это стало уже игрой. Если Корда не было рядом с ней, она должна была спросить о нем. Торн должен был вежливо ответить, но ничего не сообщать о передвижении босса.

– Если увидишь Корда, передай от меня привет, – попросила Рейн.

– Непременно, мадам. – Торн улыбнулся. – Заметано.

Покончив с утренним ритуалом, она направилась к конюшне.

Торн вскочил с неожиданной быстротой и гибкостью, бросил несколько слов в портативную рацию и догнал Рейн.

Удивленная, она оглянулась. Эта сцена не входила в утренний ритуал.

Ничего не говоря, Торн пошел рядом с ней, как будто делал это каждый день. В отличие от Корда Торн держался справа. Рейн догадалась, что это по-прежнему связано с оружием, которое спрятано у него с правой стороны, но не стала акцентировать на этом внимание.

– Собираешься посмотреть, как я чищу красного дьявола? – сухо спросила она.

– Да, мадам.

– Не знала, что ты любишь лошадей.

– Я к ним отношусь спокойно, – сказал Торн прежним тоном.

Он провел вместе с ней остаток чудесного, солнечного утра, не исчезая из поля зрения и редко находясь на расстоянии дальше вытянутой руки. Он следовал за ней всюду. Он ждал даже, когда она выйдет из уборной. Более того, прежде чем она туда входила, он проверял, все ли кабинки действительно свободны.

Торн был чрезвычайно осторожен. Как и Корд, он настроил радио на такие частоты, что мог улавливать кошачьи шаги во дворе. Он уходил в тень, когда появлялись другие конники, чтобы поговорить с Рейн, а незнакомые. ему людей не подпускал к ней, спокойно говоря, что им надо подождать, пока она не выступит в выездке.

Для Рейн постоянное ненавязчивое присутствие Торна стало совершенно нормальным. Если бы она не смотрела то и дело с надеждой вдаль, поджидая Корда, она вообще бы не замечала Торна.

Рейн проглядела все глаза, но Корда нигде не было.

Наконец она поняла, что пора завершать подготовку Дева.

Она представит свою лошадь, и ее тщательно осмотрят, как, впрочем, и наездницу. Троеборье должно начаться как военный смотр, где идеальная чистота и внешний лоск так же важны, как быстрота и храбрость.

Корд обещал помочь ей привести жеребца в порядок, но, видимо, дела позвали его в другое место.

Проклятие!

В этот миг Рейн поняла, как сильно ей недостает Корда, с которым они провели немало долгих часов, ухаживая за Девом.

– Не будь идиоткой, – пробормотала она себе под нос. – Тебе ли не знать, как обращаться с Девом.

Она справится сама. Дев просто не допустит никого другого в напряженные часы перед соревнованиями. Он мог отнестись с доверием только к Корду.

– Дура, – выдохнула Рейн, берясь за щетку. – Ты ведь знаешь, что у него на поясе «бипер».

Несмотря на это, она действительно мечтала, что он поможет ей подготовиться к олимпийскому испытанию. Разочарование, словно острый нож, вонзилось в сердце, но она не обвиняла Корда. Это ее ошибка.

– Глупышка, – не унималась она. – Ты же знаешь, как доверять мужчине на электронной привязи. Он будет стараться изо всех сил, но ты всегда на последнем месте в этих состязаниях.

– – Мадам?; – встревоженно окликнул ее Торн.

– Извини. Я всегда говорю сама с собой, когда занимаюсь Девом. Это позволяет ему знать, где я.

– Этот красный дьявол может унести вас черт знает куда.

– У него для этого слишком хорошие манеры.

По улыбке Торна Рейн поняла, что он не верит ни одному ее слову про покладистый характер Дева. Вчера ночью он видел своими глазами, на что способен ее гнедой.

Рейн пошла к двери денника и оглядела двор. Никого.

– Прекрати, – сказала она себе еле слышно. – Он придет, если сможет. А если не сможет… Мне не привыкать.

Рейн еще раз окинула взглядом двор, а потом посмотрела вдаль. Корд пришел бы к ней, если бы смог. Сколько ни виси на двери денника, от этого он быстрее не появится.

Рейн отошла от двери и принялась заплетать густую гриву Дева во французские косички. Когда она закончила, ее взору открылась длинная, мощная и мускулистая шея.

Она немного полюбовалась, косичками с вплетенными в них ленточками, а затем расчесала длинный хвост, который черным водопадом ниспадал почти до пола. Рейн до блеска расчистила каждое копыто.

Внезапно Дев повернул голову, сообщая ей, что кто-то идет к деннику. Она смотрела с надеждой, но ее ожидало разочарование.

Это не Корд.

Капитан Джон перегнулся через двери денника и критически осмотрел жеребца.

– Мне прислать кого-нибудь из девочек тебе на помощь?

– Все в порядке. Как у нас с выездкой? Круг так далеко.

– Лучше, чем я думал. У французов проклятые животные тоже лезут из кожи, но у них штрафных очков от пятнадцати до двадцати. Они относятся к дисциплине лучше, чем вы, янки.

Рейн улыбнулась – капитан Джон, как всегда, жалуется, но это больше в шутку. Но мысль о том, что ее опасный, яростный, здоровый жеребец мог бы получить двадцать штрафных очков, взволновала Рейн.

Выездка не похожа на прыжки. Безупречным считается тот прыжок, в котором лошадь и наездник преодолели препятствие, не задев его, и приземлились на правильной стороне. Все остальное несущественно.

В выездке очень важен стиль. Каждое упражнение могли лишь теоретически быть выполнено идеально. Но как в любом искусстве, совершенный стиль – это вопрос вкуса и индивидуального предпочтения.

Обычно Дев получал высокие баллы по выездке из своего потрясающего экстерьера. Ее собственная, вводящая в заблуждение хрупкость также приносила положительные баллы; стороннему наблюдателю казалось, что она просто красуется на жеребце, а он все выполняет сам.

К сожалению, Дев часто давал понять, что его наездница на самом деле вынуждена потрудиться, чтобы управлять им. Вот почему он получал штрафные очки за непослушание. Но Дев с лихвой окупал потери на самой сложной части дистанции в троеборье. Там его неутомимость, храбрость и полное доверие к наезднику заставляли снимать перед ним шляпу даже конкурентов.

Капитан Джон откашлялся, помолчал и решил, что дальше он не может откладывать этот разговор.

– Рейн?

Она смотрела мимо него и искала глазами Корда. Услышав в голосе капитана несвойственную ему неуверенность, Рейн повернулась к нему лицом.

– Да?

– Если хочешь, я исключу тебя из списка. Тогда тебе не придется выезжать отсюда и становиться проклятой мишенью.

Она застыла. Уйти из американской конной сборной и согласиться на замену каким-то другим наездником, кто так же напряженно трудился в течение четырех лет, надеясь попасть в олимпийскую сборную?!