дорогой, — заметила она.

— Не я, — согласился он. — Можно вполне уверенно утверждать, что первая половина написана с вполне определенной целью. Только вот с какой?

Гарет нахмурился:

— Для местных царьков, вроде Говинда Холкара, которому адресовано письмо, весьма характерно искать покровительства высших эшелонов местного английского общества. Я бы интерпретировал первую половину именно в этом свете.

— Может, и так, — согласился Кристиан, — но из содержания видно, что этот Говинд Холкар заинтересован в том, чтобы познакомиться хотя бы с одним из тех десяти человек, которые собирались посетить Пуну. Не может быть такого, что этот один — часть многоголового чудовища?

— Если нападения на Монтита продолжатся, значит, вы правы, — кивнул Ройс. — Насколько я понял, Пума находится в горах?

— Да, и многие уезжают туда из Бомбея на сезон дождей, — пояснил Делборо. — Включая губернатора и его штат. Жены и семьи там остаются, а сами чиновники курсируют между Пуной и Бомбеем. Но Пуна была когда-то столицей маратхского государства, и многие махараджи — такие как Говинд Холкар — живут там постоянно. Поэтому когда мы думали, что Черная Кобра — это только Феррар, мы принимали первую половину письма всего лишь за информацию, которая порадует Холкара.

— Пойми мы, что эти имена могут что-то значить, то постарались бы еще до отъезда побольше узнать о них.

— Потерянного не воротишь, — пожал плечами Ройс, — Но мы можем попытаться сделать это теперь.

Гарет взглянул на Эмили:

— Скажите, вы знаете кого-то из упомянутых в письме?

Кристиан отдал ей письмо. Она снова перечитала имена, которые переписывала еще вчера.

— Я пробыла в Индии только шесть месяцев. И жила в доме губернатора. Помню только, что все эти люди — члены общества, которое называется Обществом Дома правительства. И уверяю, что они не имеют ничего общего с губернатором. Это компания молодых людей, известных своим буйным поведением, а Феррар был одним из их лидеров.

— Так он лично знал всех десятерых? — уточнил Ройс.

— Не могу сказать. Он, разумеется, был с ними знаком, но насколько хорошо… Я не имела ничего общего с этими людьми. По словам моей тетушки, они «слишком легкомысленны», а она мастер облекать мысли в чересчур обтекаемые слова.

— Что делает этот раздел письма еще более похожим на подкуп Холкара, — вмешалась Клэрис, высоко вскинув брови. — Не деньгами, конечно, а обещаниями ввести в высшее общество.

Ройс забрал письмо и стал складывать.

— Невзирая ни на что, мы очень скоро узнаем правду, самое позднее — к завтрашнему дню. Я только сейчас получил подтверждение того, что вчера Монтит добрался до Оксфорда. К сегодняшнему вечеру он уже должен быть в Бедфорде. Если повезет, он и его эскорт завтра присоединятся к нам.

— Его эскорт? — осведомился Гарет.

— Еще двое моих бывших подчиненных, — пояснил Ройс. — Чарлз Сент-Остелл, граф Лостуитл, и Деверелл, виконт Пейнтон.

— Вот как!

Минерва поднялась и дернула за шнур сонетки.

— Это означает, что Пенни и Фэб с их выводками прибудут завтра. Я должна приготовить им комнаты.

Ройс взглянул на нее, но ничего не сказал. Зато Минерва властно давала указания дворецкому. Однако, когда тот удалился и Минерва снова села, Ройс продолжал:

— Очевидно, вместе с Монтитом едет леди.

— Леди? — встрепенулся Дел, — Откуда она взялась?

— По какой-то причине майор оказался на острове Гернси, и тогда… — Ройс нахмурился.

— Мне неизвестны подробности, — Сент-Остелл, как всегда, выражался весьма туманно, — но, насколько я понял, именно она облегчила Монтиту путешествие до Плимута, и, следовательно, он счел себя обязанным охранять ее от служителей культа.

— Итак, — продолжал Ройс, — если Монтит благополучно доберется до нас, значит, Черная Кобра — это Феррар, который боялся разоблачения. Если же на Монтита нападут, пытаясь отобрать письмо, ясно, что оставшиеся головы Черной Кобры имеют причину опасаться нашей проницательности.

— Но у нас есть копия письма, и мы знаем имена, — озадаченно протянула Эмили.

— Верно, — улыбнулся Ройс. — Но Черная Кобра этого не знает. И это подводит нас к другому важному пункту. У нас уже есть текст письма, но эти имена ничего не значат для присутствующих здесь. Должен быть человек… которого Кобра опасался. Страшился того, что будет, если мы покажем ему это письмо. Тот, для которого эти имена что-то означают.

— Может, это кто-то из родственников? — предположил Кристиан. — Но не думаю, чтобы Шроутон, а тем более Килуорт что-то знали. Они понятия не имеют, с кем Феррар дружил в Индии.

— Возможно, это не Индия, — возразила Эмили. — И все происходило здесь, в Англии, до отъезда Феррара. Если он был близок с какими-то людьми здесь и те же самые люди обнаружились в Индии, ясно, что это его ближайшие друзья.

— Ближайшие друзья и сообщники, основавшие вместе с ним культ Кобры, — добавил Гарет. — Потому что культ возник вскоре после прибытия Феррара в Бомбей. Раньше мы считали, что Феррар повинен в его рождении. Но это не означает, что друзья, присоединившиеся к нему в Бомбее, не приложили к этому руки.

— Совершенно верно. А может, они и были зачинщиками, — поддержал Дел. — Эмили права. Нужно узнать имена его лучших друзей в Англии, а потом проверить, не появлялись ли они в Индии.

— А вот за этим нужно обратиться к Килуорту, — решил Ройс. — Давайте посмотрим, что будет завтра с Монтитом, но если Черная Кобра снова нанесет удар, необходимо поскорее выяснить имена близких друзей и соратников Родерика Феррара.

Через час Эмили отправилась в свою комнату в сопровождении Гарета. У него тоже была спальня, вниз по коридору, только гораздо меньше этой, скорее, место для того, чтобы сложить вещи. Ночевать там было не слишком удобно. Похоже, ни слуги, ни хозяева дома не давали себе труда притворяться и изображать неведение.

Едва войдя, Эмили закружилась у камина, в котором горел гостеприимный огонь. На улице мороз, но здесь… она впервые в жизни была так счастлива. Так ликовала.

Широко раскинув руки и улыбаясь, она повернулась к Гарету. Он закрыл дверь и подошел ближе.

— Мы здесь! — воскликнула Эмили и, вцепившись в лацканы сюртука, притянула его к себе. — Поверить не могу! После всех этих трудных миль, всех нападений и кошмарной опасности мы здесь, живы и здоровы! И мы вместе!

Гарет, заключив ее в кольцо своих рук, кивнул:

— Так оно и есть. Но мне нужно кое в чем признаться.

Растерявшаяся Эмили пристально смотрела ему в глаза, но видела в них лишь прежнее тепло, сиявшее в карих глубинах. Уверившись, что ничего не изменилось, она ободряюще прошептала:

— В чем же?

— В том-то все и дело, — с сожалением усмехнулся он. — Я был полон решимости не дать этим словам сорваться с языка, клялся, что никогда их не произнесу, но после того, что было сегодня, после того, как я сидел в экипаже, не зная, что с тобой и какая ужасная судьба тебя ожидает…

Сердце Эмили сильно забилось.

— Я едва не сломался. Едва не забыл об осторожности, здравом смысле. Едва не распахнул дверцу экипажа, и не побежал за тобой.

Плененная его неотступным взглядом, она выпустила лацкан, положила руку ему на грудь, на то место, где гулко билось сердце:

— Но ты не побежал.