Нас пыл сердечный рано мучит. Очаровательный обман, Любви нас не природа учит А Сталь или Шатобриан. Мы алчем жизнь узнать заране, Мы узнаем ее в романе Мы все узнали, между тем Не насладились мы ни чем Природы глас предупреждая Мы только счастию вредим И поздно, поздно вслед за ним Летит горячность молодая Онегин это испытал За то как женщин он узнал (VI. 546). Пропуски строф становятся у П в дальнейшем композиционным приемом, создавая многоплановость художественного пространства текста (см.: Гофман М. Л. Пропущенные строфы «Евгения Онегина». — Пушкин и его современники, вып. XXXIII–XXXV. Пб., 1922, с. 1 — 328; Тынянов Ю. Н. О композиции «Евгения Онегина». — В кн.: Тынянов Ю. Н. Поэтика, история литературы, кино. М., 1977).
XII, 2 — Сердца кокеток записных! — Записной зд.: «завзятый, отъявленный, общепризнанный» (Словарь языка Пушкина, II, 84). «Кокетка записная» — выражение, имевшее почти терминологическое значение, ср. в стихотворении Баратынского «Моя жизнь» (1818–1819?):
Люблю с красоткой записной На ложе неги и забвенья По воле шалости младой Разнообразить наслажденья (Баратынский, I, 266). Стихотворение это впервые опубликовано в 1936 г., однако автограф его находился в альбоме лицеиста Яковлева. Альбом этот был в руках П, который вписал в него свое стихотворение «Я люблю вечерний пир…». Выражение это у П означает женщин полусвета (понятие «хорошего тона» исключало возможность откровенного кокетства для женщины «света»: «Кокетства в ней ни капли нет Его не терпит высший свет» — VIII, XXXI, 7– 8), соединявших свободу обращения с большей, чем у светских дам, живостью разговоров, непринужденной веселостью и смелостью в любовных увлечениях. Автор EO различал оттенки обращения «тонкой вежливости знати» и «[ветрености] милых шлюх» (VI, 351). Ср. параллельный фразеологизм «франты записные» (VII, LI, 9), видимо, образовавшийся под влиянием первого.
XII, 10 — Фобласа давний ученик… — Фоблас — герой романа Луве-де-Кувре (1760–1797) «Похождения кавалера Фобласа». Нарицательное имя женского соблазнителя. Об отношении П к Луве-де-Кувре см.: Вольперт Л. И. «Фоблас» Луве де Кувре в творчестве Пушкина. — В кн.: Проблемы пушкиноведения. Л., 1975, с. 87–119.
XIII–XIV — П опустил эти две строфы, заменив их тремя строками точек. В черновом автографе значится:
XIII Как он умел вдовы смиренной Привлечь благочестивый взор И с нею скромный и смятенный Начать краснея <разговор> Пленять неопытностью нежной и верностью надежной [Любви] которой [в мире] нет И пылкостью невинных лет Как он умел с любою дамой О платонизме рассуждать [И в куклы с дурочкой играть] И вдруг нежданой эпиграмой Ее смутить и наконец Сорвать торжественный венец. XIV Так резвый баловень служанки Анбара страж усатый кот За мышью крадется с лежанки Протянется, идет, идет Полузажмурясь, [подступает] Свернется в ком хвостом играет Расширит когти хитрых лап И вдруг бедняжку цап-царап Так хищный волк томясь от глада Выходит из глуши лесов И рыщет близ беспечных псов Вокруг неопытного стада Все спит — и вдруг свирепый вор Ягненка мчит в дремучий бор (VI, 224–226) Образ кота как изображение хитрого волокиты находит близкое соответствие в «Орлеанской девственнице» Вольтера:
Осведомленнее был наш Монроз. Он очень ловко расспросил прислугу. Где спит Агнесса, где ее покой, Все осторожным взглядом замечая,
