Этот решающий бой, оперативно-тактический, можно теперь смело сказать, предопределил судьбу... России. Так уж и всей России? Может быть, с его, Миронова, стороны так думать – нескромно? Посмотрим... Итак, что решил этот бой? Во-первых, Миронов не допустил соединения польских и врангелевских войск. А соединившись, они могли бы выполнить глобальную и вожделенную задачу – уничтожить Красную Армию. Во-вторых. И в-третьих, Миронов разбил главные, ударные части Врангеля, обескровил его, и он уже после памятного для всех боя не мог оправиться. Ну а теперь, люди добрые, мыслящие, пусть рассудят, что сотворил Миронов своим талантом и умением... Разве он спас Россию от разгрома? И – революцию... И было за что у изгнанников с родной земли – врангелевцев – дикой злобой ненавидеть командарма Второй Конной – ведь это по его милости они оказались на чужбине.

Итак, решающий бой.

Белые смяли красноармейские части... Конница генерала Барбовича, дроздовский и корниловский полки, состоящие из отборных офицерских кадров, которым оставалось или умереть, или прорваться к северу и зайти в тыл 6-й армии. Вслед за отступающими красноармейцами мчалась конница белых с обнаженными шашками, дикими криками и свистом, сметая на пути отступающих бойцов... Навстречу белогвардейцам появились лавы 16-й и 20-й кавалерийских дивизий Второй Конной армии. Но силы были неравны – на каждого красноармейца три белогвардейца... Лавы быстро сближались.. До их встречи – тысяча шагов, семьсот, пятьсот... Сейчас скрестятся шашки. Вдруг лава Второй Конной армии делится надвое: одна часть отскакивает вправо, другая влево – тут уж опьяненный противник почувствовал зримую победу и рванулся в образовавшееся пустое пространство, чтобы по частям рубить красных конников... Но тут-то и вступал в силу знаменитый мироновский маневр. Расколовшаяся надвое лава дала возможность пулеметным тачанкам мгновенно обнаружить себя, развернуться чуть ли не на месте на сто восемьдесят градусов и открыть ураганный огонь по белогвардейцам. А таких пулеметных тачанок было 250. Лучшая конница генерала Барбовича и Бабиева погибла... Что и стало началом полного разгрома Врангеля. Об этом говорят сухие строки приказа Южного фронта № 103 от 27 ноября 1920 года: «Выход противника на правый берег Днепра у Александровска и Никополя окончился поражением его первого корпуса и гибелью лучшей конницы, что явилось поворотным пунктом и началом разгрома Врангеля».

Бойцы при виде проезжавшего командарма с восторгом кричали: «Даешь Врангеля!» Это была редкая минута небывалого душевного подъема, как редки причины, рождающие такие подъемы. А что отвечал командарм бойцам? «Товарищи! Ваша кровь святая! Она дала сегодня пролетариату большую победу!..» А потом уже все покатилось к морю. В Крым... И золотое оружие Миронову вручали с орденом Красного Знамени, впаянным в эфес шашки... В то время – высшая награда Родины. Ею были удостоены в республике только 22 человека.

Такие награды, конечно, лестны, но... Во имя чего Бела Кун и Розалия Самойловна Землячка (урожденная Залкинд) отдали приказ расстрелять в Крыму более 100 тысяч бывших белогвардейцев?! Расстреливали молодежь – офицеров, юнкеров, кадетов, гимназистов... Причем обманно, под видом перерегистрации. Коварство и подлость. Сначала даровали амнистию, да еще агитировали, чтоб бывшие офицеры не покидали Родину, им, мол, ничего не будет: война кончилась – все греки забудутся, если они будут себя вести лояльно по отношению к Советской власти. Но молодые офицеры, юнкера, гимназисты еще не успели даже в себя прийти после отгремевших боев, как их всех пустили под пулеметный огонь... Что за звери эти люди, которые стоят во главе коммунистов? Вампиры какие-то! Но не люди. Нет.

Всех офицеров, являющихся на перерегистрацию, задерживали, ночью выводили за город к специально приготовленному рву и уничтожали. Без суда и следствия.

Бела Кун – венгр. В империалистическую войну попал в плен. Революционизировался у нас; вернувшись домой, руководил восстанием. Потом венгерский народ изгнал его, и он, спасаясь от гнева, снова проник в Россию... «на ловлю счастья и чинов». Нахрапом пробрался в руководители русского народа... Почему мы, русские, позволяем нечистоплотным людям, неизвестно откуда вынырнувшим на мутной волне, властвовать над нами? Да еще и нас же уничтожать... Чушь!.. Плетей бы ему!.. Но ведь по рекомендации Ленина этот беглый Бела Кун был назначен членом РВС Южного фронта!

Миронов видел этого палача, запомнились бездушные, ничего не выражающие выпуклые глаза, будто его сильно ударили по шее... А даму в пенсне, Розалию Самойловну, Филипп Козьмич много раз встречал – она возглавляла политотдел 13-й армии, которую приходилось ему выручать из трудных ситуаций.

Один – венгр, другая – иудейка. Неужели – дело в крови? Может быть, поэтому им не жалко русских людей? Допустим. Но ведь Землячка – женщина! Неужели русская женщина могла так безжалостно уничтожать людей? «Из сердца женщины святую выну жалость и тусклой яростью ей очи ослеплю», – как сказал знамкенитый поэт Максимилиан Волошин.

Филипп Козьмич Миронов встречался с поэтом, поразила его благородная внешность, а еще больше – внутреннее обостренное, почти раскаленное чувство совести. А какие стихи он создал! Боль его – о России...

Какая сила!.. Какая боль!.. Ну почему люди, подобные Максимилиану Волошину, не становятся избранниками русского парода?! И еще: «Мы выучились им верить и молиться за палачей». Как это верно!

Розалия Самойловна, палач обманутых офицеров, юнкеров и гимназистов, стала секретарем Крымского обкома партии. Как награду вручили эту высокую должность за убийство молодых и верующих. А Кун Бела – председателем областного ревкома. Этой влюбленно-коварной парочке восторженных от потока мученической невинной крови «вождь» Троцкий милостиво пообещал прибыть в Крым тогда, когда там не останется ни одного белогвардейца. И уж как ради этого старались хамовито-кровавые слуги. Вот кого надо сажать и судить!.. Неужели их не настигнет кара? И когда же кончится это самоистребление?.. Хотя плодить злое дело проще и легче: не надо ни ума, ни любви Но без этого и человека нет. Или прав Вольтер, изрекший: «Чем ближе я присматриваюсь к людям, тем больше мне нравятся собаки».

Память тревожащая встреча произошла на Перекопе с красавцами лейб-гвардии Его Императорского Величества казачьего кавалерийского полка. И может быть, виной тому, что Миронов в том бою совершил непонятный для многих, необъяснимый маневр своими войсками, был, как это ни странно, свадебный марш Мендельсона. Об этом никто и теперь уж никогда не расскажет, потому что последний свидетель только что ушел из жизни. От этого еще большая печаль ложится на сердце. Я могу только предполагать, что произошло с командармом в то мгновение – будто невидимая, но могучая рука властно наложила повод на шею коню и он, послушный, повел атакующую лаву чуточку левее лейб-гвардии казачьего полка. Какое-то