камине.

— Мне в самом деле жаль, Джанфранко, — произнесла она.

Услышав виноватый голос Дервлы, Джанфранко поднял на нее глаза. Он посмотрел на жену прожигающим взглядом и заговорил низким голосом:

— Сегодня, дьявол побери, я весь день только и думал о том, что ты лежишь где-нибудь, тебе плохо и ты нуждаешься в моей помощи. — Он потер глаза, будто желая изгнать из памяти мучившие его ужасные образы. — Я отдал бы все на свете только ради того, чтобы увидеть тебя невредимой. — Он протянул дрожащую руку и коснулся ладонью живота Дервлы. — Увидеть тебя и нашего ребенка.

Дервла, будто во сне, смотрел на его смуглые пальцы. Его слова звенели у нее в ушах. Сердце было готово вырваться из груди.

Она все еще не верила услышанному. Неужели Джанфранко в самом деле сказал ей это?

Он, вероятно, имел в виду нечто иное. Она коснулась ладонью его руки. Ей ли не знать, что Джанфранко не привык говорить для красного словца. Сказанное им — правда.

В чем же дело?

Джанфранко слишком молод, чтобы переживать кризис среднего возраста, меняющий характер людей. Или совместная жизнь с Дервлой изменила его нрав?

Прежде чем ты сделаешь или скажешь что-то глупое, сказала себе Дервла, вспомни, как он заявлял о своем желании сделать тебя своей содержанкой. А вместо этого получил жену и ребенка, чего никак не предполагал…

Она смотрела на его смуглые пальцы и чувствовала тепло его руки через тонкую влажную ткань платья. Дервлу переполняли эмоции. К глазам подступили слезы.

Дервла не смела пошевелиться, боясь нарушить очарование момента.

— Ты не хотел, чтобы у нас был ребенок, — напомнила она мужу. — Я понимаю тебя, — поспешила она уверить его. — Ты чувствуешь, что вел себя несправедливо в отношении матери Альберто.

Джанфранко посмотрел на нее с удивлением.

— То, что я испытывал к Саре, не сравнится с тем чувством, которое я испытываю к тебе, — хмуро ответил он.

Дервла заставила себя улыбнуться, хотя ее душа разрывалась от боли.

— Я понимаю, — тихо сказала она ему. — Знаю, что ты любил ее больше всего на свете. Но я никогда и не пыталась соперничать с ней.

Джанфранко рассмеялся, отчего она в недоумении посмотрела на него.

— Я все время удивляюсь, что за мысли приходят тебе в голову, дорогая. — Он покачал головой. — Ты сама сделала такой вывод о Саре? Или тебе немного помогла прийти к такому выводу подруга Карла?

Дервла почувствовала, что обязана защитить Карлу от нападок Джанфранко.

— Карла не сказала мне ничего такого, что неизвестно остальным, — произнесла она. — Сказанное ею не представляет собой какой-то тайны. Я понимаю, что тебе очень неприятно говорить о прошлом.

— Ты ничего не понимаешь!

Услышав его резкий ответ, Дервла забеспокоилась.

— Ты думаешь, я неспособна понять и когда-либо испытать большую любовь? — спросила она. — Чувства есть не только у тебя. — Дервла коснулась рукой живота и всхлипнула.

— Я не говорил с тобой о Саре только потому, что щадил твои чувства. Мне самому неприятно вспоминать прошлое и свои ошибки. Кроме того, Альберто…

— Ошибки? — эхом отозвалась она, думая, что ослышалась.

— Я не считаю Альберто ошибкой, — поспешил уверить ее Джанфранко. — Хотя, если бы Сара поступила по-своему, Альберто не было бы.

— Она не хотела его рожать? — Дервла пыталась скрыть изумление, но не смогла. Что может быть лучше, чем родить ребенка от мужчины, которого любишь?

— Я убедил ее не делать аборт и выйти за меня замуж. — Он отвернулся, и Дервла не смогла увидеть выражения его лица. Затем он с грустью прибавил: — И этим подписал ей смертный приговор.

— О чем ты говоришь, Джанфранко? — Дервла коснулась плеча мужа и ощутила, как он напряжен.

— У Сары во время беременности развился диабет. Доктора сказали, что болезнь прекратится, как только родится ребенок.

— Но болезнь не ушла, — тихо сказала Дервла.

Он покачал головой.

— Ей приходилось дважды в день колоть себе инсулин, и она возненавидела эти уколы. Сначала все было хорошо. Через несколько месяцев… у нее начался приступ от передозировки, когда она ходила по магазинам, но окружавшие ее люди решили, что она просто пьяна. Симптомы приступа диабета не слишком отличаются от симптомов алкогольного опьянения. К тому моменту, когда кто-то понял, что она больна, было уже поздно. Она умерла по дороге в больницу.

Слушая трагический рассказ Джанфранко, Дервла поняла, как тяжело пришлось ее мужу. Глаза молодой женщины наполнились слезами.

— Это в самом деле ужасно, но ты ни в чем не виноват.

Джанфранко поднялся на ноги и присел рядом с Дервлой.

— Мне было девятнадцать лет, когда я впервые начал вести бизнес и встретил Сару. Я был восторженным молодым человеком, легко поддававшимся своим чувствам, — уныло сказал Джанфранко. — Творил, что хотел, и редко отдавал себе отчет в своих поступках. Я даже писал стихи, — произнес он таким тоном, будто признавался в страшном преступлении.

— Ты писал стихи? Хорошие?

— Отвратительные. Я, должно быть, казался Саре ужасно скучным, но она оказалась милой, привлекательной девушкой и больше интересовалась сексом, нежели жизнью вообще. В плане любовных утех она была намного опытнее меня, — как бы между прочим добавил Джанфранко. — Думаю, Сара считала меня немного странным. Она не вышла бы за меня замуж, не заработай я тогда свой первый миллион. Я не говорю, что она хищница или очень любила деньги, но ее все же соблазнил тот образ жизни, который я ей предложил.

— Ты любил ее, — слабо возразила Дервла.

Джанфранко презрительно улыбнулся.

— Любил? — высокомерно произнес он. — Мне было всего девятнадцать лет, и я понятия не имел, что такое настоящая любовь. Я только недавно понял, что значит любить по-настоящему.

Дервла посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Она отказывалась верить услышанному.

— Ты ведь не любишь меня, Джанфранко…

— Разве я могу не любить тебя? — спросил он низким голосом. — Даже когда я не мог дать названия своим чувствам, я любил тебя. Я старался рационально относиться к своим действиям, чувствам, но, встретив тебя, задался лишь одной целью: привязать тебя к себе, ибо привязался к тебе сам.

Джанфранко схватил жену за руки с таким рвением, будто говорил ей, что никогда не отпустит ее от себя.

— Я надеюсь, что однажды ты простишь меня… Я не могу простить самого себя, но раньше мною владел страх. Сара умерла из-за болезни, которая возникла во время беременности. Она вынашивала моего ребенка. Если бы я потерял тебя… — Он повернулся к ней, и она увидела, что его глаза блестят от слез.

— Ты не потеряешь меня, Джанфранко, — хриплым голосом пообещала она.

— Если бы я мог… — Он закрыл глаза и вздрогнул. — Как только увидел тебя впервые, я стал испытывать нежеланные прежде чувства. Я боялся позволять этим чувствам овладеть мною. Слишком трусил, чтобы признаться даже самому себе, что люблю тебя. Ты была и есть мой душевный друг, о существовании которого я и не мечтал.

По щекам Дервлы текли слезы. Обхватив ладонями лицо Джанфранко, она поцеловала мужа в губы. Когда поцелуй прервался, они оба тяжело дышали.

— Ты оставил меня одну в нашей спальне, отстранился от меня, — обвинила мужа Дервла, то ли