— А! Значит, как я и думала, ты — шпион! Ты и твой вонючий приятель!

— Нет. Я же сказал, есть люди, готовые протянуть вам руку дружбы. И помощи, Идрана, помощи! Ибо с войском, которое идет в степи бреггани, вам одним не справиться.

Женщина фыркнула, на миг напомнив страннику Вайалу.

— Пусть приходят! У нас заготовлено много колов, хватит для всех сенаров — и волосатых, и безволосых!

Блейд внимательно посмотрел на нее.

— Помнишь пророчество Великой Матери? — Идрана с недоумением кивнула. — А теперь выслушай мое. Если пришельцы победят, тебя ждет легкая смерть на поле битвы. Если нет… Тогда ты подымешься к вершинам власти, и многие бреггани станут в самом деле тебе завидовать. Потом какая-нибудь сестра Меча, возжелавшая занять твое место, всадит тебе под ребра нож. Клянусь Великой Матерью, так оно и будет!

Пожалуй, он перегнул палку, бреггани взвыла, как раненая пантера, и выхватила из-под подушки кинжал. Впрочем, запястье ее тут же оказалось в руке Блейда, и клинок мягко вошел в землю. Крик Идраны, однако, переполошил всех женщин в лагере, и не успел странник повернуться к выходу, как к груди его были приставлены два обнаженных меча.

— Распять его, — коротко приказала Идрана. — Распять на всю ночь рядом с тем вонючим скотом, его приятелем! О, Великая Мать! — она плюнула Блейду в лицо, затем отвернулась, уткнувшись в подушку. Плечи ее вздрагивали.

На золотисто-желтой равнине стоял белый город. Мощно возносились к небесам каменные стены и острые кровли башен, зубчатые парапеты и округлые купола; одетые медью шпили тянулись вверх, словно хотели проколоть облака своими позеленевшими от времени остриями. Периметр стен образовывал правильный восьмиугольник, и восемь больших цилиндрических башен, напоминавших стволы чудовищных деревьев Хасрата, высились над травяным разливом степи. Меж ними выступал ряд изящных донжонов, оседлавших ребра контрфорсов; два из них сторожили высокую арку ворот.

Пространство за стенами оставляло впечатление четко распланированного хаоса. Радиальные улицы, прямые, вымощенные камнем, плавно подымались к срезанной вершине центрального холма, замкнутого кольцами широких бульваров. Эти тракты будто бы рассекали город на сотню примерно равных частей, застроенных с очаровательной беспорядочностью. Пристальный взгляд выхватывал то небольшие домики, круглые или квадратные в основании, с коническими или пирамидальными черепичными крышами, то особняки побольше, в два и три этажа, с лестницами и колоннами по фасаду, то настоящие дворцы с порталами и арками, богато украшенные резьбой; их купола венчали острые иглы шпилей. На пологой возвышенности в самом центре города стояло просторное, но сравнительно невысокое здание, к которому сбегалось большинство улиц — Храм Жизни.

Великая Брегга, древняя, как само Разрушение, обитель Матери-Заступницы и ее дочерей! В этом погибшем мире она казалась чудом, символом надежды и несокрушимой мощи степной страны. Блейд, однако, видел, что стены сложены из белого мягкого известняка, что большие резные ворота полированного дерева не выдержат удар тарана, что высокие башни и донжоны оплетены лианами, облегчающими подъем штурмовым отрядам, что перед стенами нет ни рва, ни земляного вала с палисадом, что здание на холме, источник жизни бреггани, не устоит и часа под натиском прорвавшегося в город врага. Брегга выглядела прелестно, великолепно, величественно, но то была столица, а не крепость. И защищали ее не стены и рвы, а только пять тысяч воительниц, знавших, с какой стороны надо браться за меч.

Дорога, по которой двигался отряд Идраны, миль за десять до города влилась в оживленный тракт, по которому в обе стороны циркулировали патрули, многочисленные телеги и повозки, а также караваны тяжело нагруженных сенаров. В Бреггу везли мясо, муку, вино, связки льна, камни и бревна на огромных подводах, слитки металла; обратно шли повозки с тканями, одеждой, глиняной посудой, сельскохозяйственными орудиями, мебелью. Глядя на это столпотворение, Блейд, отвыкший от городской сутолоки, не сразу понял, что столица бреггани невелика: периметр стен вряд ли превышал две мили и обитало тут не больше пятидесяти тысяч человек. Немного, конечно, но по сравнению с Хартрой город и в самом деле казался новым Римом.

Несмотря на обещанный Идраной кол, странник предвкушал, как сейчас переступит городские пределы и, миновав полукруглую арку ворот, окажется на оживленных улицах. Все могло обернуться не так плохо; если он предстанет перед советом Брегги и сообщит о надвигающейся с юга орде, к нему могли прислушаться. Даже сестры Меча, ибо опасность грозила всем, и сама Великая Мать не спасла бы бреггани от рабства и гибели! Только бы попасть в город и подобраться поближе к Храму…

Но Идрана не дала ему такой возможности. За двести ярдов от городской стены повозка свернула направо, к загородке из высоких, заостренных поверху бревен. Вокруг нее патрулировал десяток лучниц в коротких зеленых туниках; Блейд заметил, что у многих на груди было вышито изображение меча. Раскрылись ворота, заложенные снаружи на засов, и телега со скрипом покатилась по земле, покрытой мусором и нечистотами. Странник понял, что здесь держали сенаров; десятка три дикарей понуро сидели у изгороди, привалившись к ней спинами. Рядом с воротами грозным напоминанием торчал кол. Гладкий, шестифутовой длины, обильно смазанный жиром.

Блейд сошел с телеги сам; Нуг-Уна сбросили на землю и освободили от веревок. Две лучницы, повинуясь кивку Идраны, взяли его под прицел, но он, казалось, не собирался буйствовать.

— Этого, — Идрана кивнула стражам в сторону Блейда, — под замок. А мохнатого скота пустите в стадо.

Старшая охранница, округлив рот, уставилась на пленника; остальные лучницы разглядывали его с таким же удивлением. Несомненно, то был первый мужчина, которого они видели в жизни, странное и ужасное существо, ввергнувшее мир в катастрофу. Идрана прикрикнула на стражей.

— Ну, что вы разглядываете эту тварь? Сенар с облезшей шкурой… тоже невидаль!

— Я не сенар, — произнес Блейд, — я человек.

— Тем хуже для тебя, — Идрана кивнула в сторону каморок, лепившихся вдоль изгороди. — Пошел! Живо!

Странник наклонился — притолока низкой двери не доходила, ему до плеча — и шагнул внутрь. Лязгнул металл; его новая тюрьма, в отличие от хижины на берегу Орилы, имела замок. Несомненный признак цивилизации! В каморке царила темнота, и Блейд ощупал ладонями прочные бревенчатые стены и земляной пол. Нет, отсюда не убежишь! Он присел на корточки, потом лег на бок у порога; в этом закутке он даже не мог выпрямиться во весь рост.

Снаружи раздались шаги, потом в двери, в четырех футах от пола, раскрылось крохотное — только просунуть руку — окно.

— Блейд!

Это была Идрана. Странник молчал.

— Блейд, ты меня слышишь?

Он плотно сжал губы.

— Хорошо, можешь не отзываться, но запомни мои слова. Все сестры, которые охраняют загон, из клана Меча. Ни одна и близко не подойдет к этой двери! Есть будешь то, что останется после волосатых… то, что передаст твой вонючий приятель… — она сделала паузу. — Может, он все сожрет сам, но пять дней ты продержишься. Потом я снова приду, и мы поговорим. Видел кол у ворот?

Пять дней! Странник мрачно усмехнулся в темноте. Господь за неделю сотворил мир; неужели Ричард Блейд не выберется отсюда за половину этого срока? Нуг жив и сидит снаружи — вот что главное! Он прикрыл глаза, вслушиваясь в звук удалявшихся шагов. Раздался резкий голос Идраны, инструктировавшей стражей, потом ворота загона со стуком захлопнулись, и наступила тишина.

Но ненадолго.

Вначале Блейд уловил какое-то неясное бормотание и шелест; затем — взревывания и глухой стук,