— Он похож на скучающего льва, который лениво бродит среди стада гусей. Он терпит весь этот шум и суету, пока не решит, в кого из нас вонзить зубы.

Мисс Вайолет Редмонд взглянула поверх веера на новоиспеченного графа Эрдмея и поделилась своим мнением с тремя дамами: прелестными белокурыми сестрами Харт, Миллисент и Эми — они, затаив дыхание, слушали каждое ее слово — и с замужней леди Перегрин, не выносившей, когда Вайолет оказывалась в центре внимания. А это случалось часто, ведь дочь богатого и влиятельного Айзайи Редмонда была красива и своенравна.

Леди Перегрин не преминула заметить:

— Зубы, мисс Редмонд? Да я бы с удовольствием сжала его ногами.

Сестры Харт ахнули и захихикали.

Вайолет с трудом подавила зевок.

Они занимали лучшие места рядом с бутылкой ратафии в бальном зале лорда и леди Трокмортон. Гостей, как всегда, было много. Сестры вертелись рядом с Вайолет, мечтая оказаться на ее месте. Леди Перегрин не отставала, желая, чтобы ее видели вместе с ней. И как обычно, даже в толчее Вайолет замечала, кто пришел и кто отсутствует. Ее родители, Айзайя и Фаншетта Редмонд, а также брат Джонатан были в зале. Лучшая подруга Синтия с братом Вайолет Майлзом, которые лишь недавно обвенчаны, остались в Пенниройял-Грин, в Суссексе.

Естественно, всего заметнее было отсутствие брата Вайолет, Лайона, весьма многообещающего молодого человека, по мнению света, и наследника Редмондов, который исчез больше года назад, забрав с собой лишь одежду и маленькую шкатулку из палисандрового дерева, сделанную им в детстве.

Причина его исчезновения была очевидна: Оливия, старшая дочь в семействе Эверси, старинных врагов Редмондов, стояла сейчас посреди зала в зеленом платье, изящная, бледная и серьезная. Оливия всегда была серьезной, даже сердитой. Она посвятила себя служению в различных обществах. Она даже раздавала брошюры, ратующие за отмену рабства, в пабе «Свинья и чертополох», к смущению хозяина, Неда Готорна.

И теперь Оливия была на балу, а Лайон нет. Она разбила ему сердце. Говорили, что проклятие исполнилось: в каждом новом поколении Эверси и Редмондов кто-то должен был пострадать от несчастной любви.

Вайолет решила больше не смотреть на Оливию, чтобы ее взгляд случайно не прожег дыру в зеленом платье.

— Мы должны притвориться, будто не сплетничаем.

Мисс Эми Харт только недавно вышла в свет и не знала, что подобное само собой разумеется.

— Наоборот, пусть гости так думают. Иначе как еще нам напугать и заинтриговать их?

Все энергично закивали, не уловив иронии в словах Вайолет.

— А почему лев? — поинтересовалась Миллисент. — Почему не медведь или гну?

— У гну копыта, дурочка, — усталым голосом объяснила Эми. — Его вряд ли можно назвать привлекательным. Хотя насчет этого человека я не уверена. Кажется, он все время хмурится. Говорят, он настоящий дикарь.

И она театрально поежилась.

— А я знаю! Все дело в его волосах. Они рыжеватые, — с придыханием произнесла Миллисент.

— Рыжеватые? — с напускным выражением тревоги на лице переспросила леди Перегрин. — Ты действительно эго сказала, Миллисент? Я ведь тебя предупреждала, что стихи забьют тебе голову, и теперь ты бросаешься подобными словами. Кажется, только вчера ты назвала утренний туман тонкой дымкой, я права?

Миллисент пристыжено опустила голову.

— Милая, у него каштановые волосы, к тому же пышные. Теперь ты поняла. У тебя морщинки вокруг глаз, ты слишком часто щуришься, Миллисент? — Леди Перегрин указала на свои безупречные веки. — Возможно, тебе нужен монокль, чтобы его хорошенько разглядеть?

Все обратили задумчивые взоры на бедную Миллисент, которая принялась ощупывать несуществующие морщинки.

— Посмотри же на него как следует и, пожалуйста, щурься, если тебе так хочется, мы ведь не возражаем, правда, дамы? Видишь, он настоящий зверь, такой огромный. Говорят, его воспитывали в Америке. Я не удивлюсь, если его родителями были медведь и индианка.

— У кого теперь разыгралось воображение? — негодующе спросила Миллисент.

— И зачем ему титул, если он, как говорят, не собирается оставаться в Англии? Но у короля свои причуды. Что ты думаешь, Вайолет?

Вайолет, знавшая, что это остроумное обсуждение графа должно было удивить и поразить ее, поскольку сделать это было необычайно трудно, на самом деле скучала, невыносимо устав от бесконечных балов и праздников, и ей казалось, что она вот-вот заснет, но сделать это ей мешала ненависть находившихся рядом женщин.

А глаза у него, наверное, синие, подумала она.

Мерцание бесчисленных свечей и ламп в зале отражалось на шелковых платьях, тафте, драгоценностях, начищенной меди и мраморе, мешая смотреть. Но когда граф Эрдмей повернулся к ним, свет отразился в его глазах, словно в граненых алмазах. Они точно синие.

— Говорят, он совершил какой-то подвиг и этим заслужил свой титул, — наконец ответила Вайолет.

Подробности, однако, оставались тайной. Старинное графство, давно перешедшее от вымершего рода к Короне, о котором мечтали семьи Редмонд и Эверси, было восстановлено его величеством Георгом IV и вдруг совершенно неожиданно отдано загадочному, по слухам — выросшему в Америке, англичанину, капитану Флинту. Вне всякого сомнения, король упивался возможностью усмирить и держать в узде гордых Редмондов и Эверси, поскольку ничто другое не могло сломить их.

Вайолет медленно и лениво обмахивалась веером. Ее наблюдательная мать, беседующая с коренастой леди Уиндермир в тюрбане, сразу же заметит, что она замышляет какую-то проказу в присутствии знатных молодых людей, которые с настороженностью и восхищением смотрели на нее со всех сторон, надеясь и опасаясь заметить ее призывный взгляд. Книги для записей пари в клубе «Уайтс» были заполнены невероятными домыслами об очередной причуде Вайолет Редмонд, поскольку она уже давно не совершала никаких безумных поступков. Однажды, например, во время ссоры с поклонником, она угрожала броситься в колодец и уже перекинула ногу через край, но ее успели схватить под локти. В другой раз она вызвала мужчину на дуэль. В остальное время ее манеры были безупречны и изысканны, отчего всех ещё сильнее изумляли ее выходки.

Только самые отчаянные решались делать ставки, кто может стать избранником Вайолет. Ухаживать за ней пытались многие, но все потерпели неудачу. Поражение некоторых было по-настоящему незабываемым. Для светских молодых людей Вайолет Редмонд являлась своего рода краем сказочных богатств. И она вселяла страх.

Вайолет решила, что новый граф действительно довольно высок, но не слишком. В зале нашлось бы несколько человек, которые могли бы встретиться с ним взглядом на одном уровне.

И он был очень большой.

В то время как брат Вайолет Майлз, тоже большой, чём-то напоминал нерушимую скалу, которую, однако, порой было легко проглядеть на фоне окружающего пейзажа, графа Эрдмея нельзя было назвать малозаметным. Он стоял, заложив руки за спину, небрежно согнув ногу в колене. В подобной позе стояли и