Сделав почти полный круг, они нашли наконец неопровержимое доказательство того, что Чертов Палец обитаем, причем не простым человеком, а летающим.

— Посмотрите! Что это? — Ивета лыжной палкой указала на белый, почти незаметный на фоне снега предмет.

Горалек проворно нагнулся, поднял его и торжествующе показал майору.

Это была толстая стеариновая свеча, совершенно целая.

— Да, — только и смог сказать Локтев.

— Лежит поверх снега, следов вокруг нет, — резюмировал находку Горалек, взявший на себя роль сыщика и следопыта. — Ворона ее принести не могла. Значит, обронил Кожин, когда летел домой. Обронил и не заметил, потому что нес их, наверное, несчетное количество, сколько удалось взять. Причем, обронил недавно, не позже чем сегодня утром, потому что ночью валил снег и он засыпал бы свечу, если бы Кожин потерял ее раньше. Кроме того, свеча ведь! Она может понадобиться только тому, кто живет в пещере. По себе знаем, тоже ведь пещерные жители.

— Но почему же он, в таком случае, не отозвался? — огорченно воскликнула Ивета.

— Это другой вопрос, — ответил Горалек. — Если бы он спал, наши выстрелы разбудили бы его, это точно. В его положении люди спят очень чутко, особенно днем. Значит, либо его нет дома, либо он увидел нас и не захотел с нами встречаться.

— Скорей всего, не захотел, — хмуро заметил Локтев. — Вряд ли он днем куда-нибудь полетел.

— Тогда давайте попробуем еще.

Ивете не верилось, что Иван видел ее и не пожелал к ней спуститься.

— Сколько можно кричать — Кожин парень упрямый. Раз не захотел, значит, зря мы тут будем надрываться, — заявил Локтев.

— Тогда что же, домой? — спросил Горалек.

— Выходит, что домой. К нему ведь не заберешься. Если он видел нас и не захотел показаться, нам тут больше нечего делать. У него есть полная возможность нас игнорировать, стой мы тут хоть до ночи. Снимется в темноте с утеса и улетит. А мы этого даже и не заметим. Остается одно — надеяться, что завтра все обойдется.

На обратном пути они долго молчали, погруженные в печальные мысли. Только лыжи их тихонько поскрипывали по свежему снегу.

Потом Горалек вспомнил о бумагах, извлеченных из портфеля барона фон Норденшельда. Помимо прочего, там был протокол решения об отправке доктора Коринты в Прагу, в распоряжение высших властей протектората.

— Неаккуратно мы работаем, майор, — пробасил Горалек сокрушенно.

— О чем ты?

— Да обо всем — Кожина из рук выпустили, Корниту проморгали. Плохо получилось. С нас ведь за это и спросить могут. У вас, скажут, под носом в тюрьме большого ученого держали, а вы не сумели освободить его! Не партизаны вы, скажут, а увальни трусливые, лежебоки запечные.

— С доктором действительно некрасиво вышло. Можно подумать, что мы бросили его на произвол судьбы. Но ведь это не так. Мы готовились, изучали обстановку и не виноваты, что его вдруг взяли и увезли. Пока он был здесь, освободить его было трудно, невероятно трудно, однако можно. А теперь все — до Праги нам не достать.

— Не тужи, доберемся и до Праги!

— Не сомневаюсь. Но пока доберемся, они десять раз успеют с Коринтой расправиться.

— Хотели бы расправиться — здесь бы расправились. У них это быстро. А раз увезли, значит, он им нужен живой, а не мертвый. Я уверен, что мы еще встретимся с Коринтой.

К полудню лыжники достигли Медвежьего лога и остановились передохнуть. После короткой передышки, во время которой наскоро подкрепились шоколадом, Локтев сказал Ивете:

— Вот что, сестрица. До лагеря тут близко, доберетесь одна, а нам с Горалеком надо осмотреть позиции.

— Хорошо, товарищ майор.

Ивета была рада побыть наедине с собой. Присутствие командиров стесняло ее, мешало думать. А подумать хотелось о многом. Она быстро побежала по проложенной утром лыжне и вскоре скрылась среди белых прозрачных деревьев.

Командиры закурили и осмотрелись по сторонам. — Первым делом наметим пулеметные точки, — сказал Локтев.

Они достали из планшетов карты-трехверстки и не спеша двинулись в обход Медвежьего лога.

Для решающей битвы партизаны всего горного района объединились в один мощный кулак и собрались невдалеке от Медвежьего лога.

К отряду Горалека присоединилось три отряда таких же размеров и более десятка групп по пятнадцать — двадцать человек в каждой. Утром прибыли связные и доложили, что на марше еще три отряда из соседних районов. Они должны прибыть к Медвежьему логу не позже полудня.

Таким образом, к месту генерального сражения с карателями собрались внушительные партизанские силы — до двух тысяч бойцов. Конечно, это было не так уж много по сравнению с численностью и технической оснащенностью карателей, но на стороне партизан было главное преимущество — выбор места для боя и возможность нанести удар первыми. Это и должно было решить исход сражения.

Когда все отряды заняли отведенные им позиции и тщательно замаскировались, над горами появились фашистские штурмовики. Они с ревом носились над безбрежным лесным массивом, пикировали вниз, обстреливали из тяжелых пулеметов и забрасывали бомбами каждый подозрительный объект.

— Хоть бы эти стервятники до появления Кожина убрались! — тихо проговорил Локтев.

Он лежал рядом с Горалеком в кустах на вершине холма, с которого просматривался весь Медвежий лог. Это была глубокая, чуть изогнутая в дугу балка, растянувшаяся более чем на километр. Когда-то по ней проходила лесная дорога, по которой вывозили бревна с лесозаготовок, но, давно заброшенная, она густо поросла кустарником и хвойным молодняком.

На замечание Локтева Горалек отозвался густым сдержанным басом, не отрывая от глаз бинокля:

— Уберутся. Им тут нечего делать. Страх только наводят, а толку от них никакого!..

И действительно, минут через пятнадцать, сбросив все бомбы в лесные чащи и не причинив партизанам ни малейшего вреда, штурмовики улетели.

Прошло еще с полчаса в томительной тишине. И вдруг где-то вдали возник рокот множества моторов. Рокот нарастал и постепенно наполнил собой весь лес. Это шли главные наземные силы карателей.

По плану, разработанному бароном фон Норденшельдом, наступление на горы должно было происходить в шести направлениях. Но основной поток — два полка мотопехоты, усиленные танковым дивизионом и батальоном горных егерей, — должен был двигаться через Медвежий лог к месту, где, по данным фашистской разведки, находилась база крупного партизанского отряда, созданная в малодоступном естественном укреплении. Эту базу необходимо было уничтожить в первую очередь.

Грохот моторов достиг максимальной силы. В балке появились» тигры». Они шли колонной по узкой лесной дороге на самой малой скорости. Гусеницы их, подминая кусты, глубоко проваливались в снег и в еще не скованную морозом землю. За танками шли бронетранспортеры и наконец длинная вереница грузовых машин, набитых солдатами в касках. Солдаты сидели в одинаковых позах, словно куклы, и равномерно покачивались на ухабах. Они ехали заниматься делом, а дело требует порядка и дисциплины.

— Тоже мне дурьи головы! С танками в лес поперли! — насмешливо прогудел Горалек.

Грозный боевой порядок немецкой колонны не произвел на шахтера ни малейшего впечатления.

Локтев подумал: «Боевой командир этот Горалек! Отличный комбат бы из него получился!..»