не бывает личных дел. Они не смеют отлучаться из отряда, если командир не знает, куда и зачем они идут. От этого зависит наша общая безопасность. Уловила?

— Да, товарищ Горалек.

Ивета сидела на краешке ящика и нервно теребила платочек. Она не ожидала такого поворота и теперь готова была расплакаться. И зачем она только пришла сюда!

Почему не отказалась от встречи с Иваном, как в прошлую среду?…

Заметив ее растерянность, Горалек стал строгим и официальным:

— Итак, сестра Ивета, куда и зачем вы намерены отлучиться из лагеря?

Локтев постукивал пальцами по столу и с интересом прислушивался к разговору. У Иветы задрожали губы.

— Я не могу… — всхлипнула она.

— Ах, вон как даже! Тогда скажите, почему вы не можете?

— Я… я… должна встретиться с человеком, которого люблю…

У Локтева поднялась одна бровь и дрогнули уголки губ. В черных глазах Горалека мелькнула смешинка. Однако тон допроса он не смягчил:

— Кто этот человек?

— Не надо, товарищ Горалек, не спрашивайте!.. Это хороший человек, но вы… вы… можете неправильно отнестись к нему и напрасно его обидеть… Я лучше никуда не пойду! Разрешите мне вернуться к раненым!..

— Нет, Ивета, не разрешу! Сидите! Дело зашло слишком далеко. Мы уважаем ваши чувства, мы согласны признать, что ваш избранник хороший человек, но мы должны знать, с кем вы встречаетесь. И среди наших врагов, среди немцев, есть хорошие люди. Есть сочувствующие, а есть и такие, которые поняли, что фашизм — зло для всех людей, и поэтому активно нам помогают. Не бойтесь сказать правду. Этот человек немец, да?

— Немец?!. Ну что вы, что вы, товарищ Горалек! Разве я стала бы дружить с немцем!.. Он русский! — горячо воскликнула Ивета.

Командиры многозначительно переглянулись.

— Вы говорите, он русский? — спокойно заметил майор. — Но если русский, то в чем же дело? Почему вы боитесь, что мы обидим его?

Ивета подавленно молчала. Она поняла, что и так уже сказала слишком много.

— Или, быть может, он из этих… из власовцев? — нахмурившись, сурово спросил Локтев.

— Нет, нет, он настоящий советский! Он наш! — воскликнула с жаром Ивета и вдруг залилась слезами.

— Он наш!.. Он честный человек!.. — говорила она сквозь рыдания. — Только вы… вы… товарищ майор… вы неправильно относитесь к нему!.. Он… он… должен скрываться!.. У него секрет!..

— Все ясно, — коротко бросил Локтев Горалеку и поднялся, заметно взволнованный.

— Сестра Ивета! — заговорил ой с нажимом. — У вас сегодня свидание с сержантом Иваном Кожиным, да? Говорите правду!

Ивета кивнула. Говорить она не могла. Горалек вскочил, чуть не опрокинув шаткий стол. Он схватился за бороду и прикусил губу. От радости ему захотелось закричать «ура» и расцеловать эту милую плачущую девушку, и лишь строгий предостерегающий взгляд Локтева заставил его сдержаться.

После короткого молчания Локтев перевел дыхание, и спокойно, почти равнодушно произнес:

— Это меняет дело. Напрасно вы, Ивета, сразу не сказали нам правду. Не было бы этого неприятного для вас разговора. Кожину мы не собираемся причинять никакого вреда. Ваши опасения на этот счет совершенно напрасны. Ведь вы же знаете, что он выполняет ответственное задание.

Ивета потупилась и покраснела.

— Я видела Ивана перед тем, как он… улетел… Я знаю… я не поверила, что у него задание… Он сам… Потому я и боялась сказать о нем…

— И зря вы не поверили. Приказ по отряду — документ официальный. Раз в приказе сказано, что Кожин выполняет особое ответственное задание, стало быть, это так и есть. Конечно, ему не следовало назначать с вами встречу, однако серьезного проступка мы в этом не видим. Но так как он выполняет особо важное и секретное задание, вы должны хранить в глубочайшем секрете место ваших встреч. От этого зависит безопасность Кожина. Что же касается самого свидания, мы не против. Идите! Но перед уходом загляните еще сюда. Мы воспользуемся вашей встречей и пошлем с вами пакет для передачи Кожину. Товарищ Горалек, подтвердите мои слова!

— Да, да, сестра Ивета, Кожин не скрывается. Он в самом деле выполняет важное задание. Такого смелого и честного парня я в жизни не встречал! Одно слово — шахтер! Тебя можно только поздравить, Ивета, — с готовностью прогудел Горалек.

У Иветы мгновенно высохли слезы и глаза засияли от радости.

— Это правда? Значит, он не самовольно улетел? А я сомневалась! Думала, вы так только, для отвода глаз!

— Что ты, что ты! Кожин — и вдруг самовольно!.. Только о том, что он именно улетел, ты помалкивай!

— Да, да, товарищ Горалек! Я понимаю!

— Вот и молодец. Ну, беги давай, готовься. Да не забудь зайти за пакетом!

Ивета выбежала из штабного отсека, не чуя под собой ног от внезапно свалившегося на нее счастья.

После ее ухода Локтев сказал:

— Вот это удача, Горалек! Вот это удача! Теперь Кожин от нас никуда не денется. Теперь мы его подтянем! А там и профессор из Москвы подоспеет!..

Горалек с довольным видом поглаживал бороду. — Здорово получилось, ничего не скажешь! Мы тут думаем, голову себе ломаем, а решение вот оно — рядом ходит! И до чего же, майор, интересно иногда в жизни получается! Казалось бы, что такое любовь? Уж такое личное дело, что Дальше некуда. А смотри-ка, выходит, что иногда и любовь помогает решать важные государственные задачи. Ты согласен со мной?

— Согласен, Горалек.

Неожиданная возможность установить с Кожиным непосредственную связь настолько воодушевила командиров, что на некоторое время они перестали заниматься вопросом, где у Кожина устроена база, положившись на то, что смогут на него подействовать через Ивету.

Хотелось идти быстрее, а ноги не слушались. Может, от усталости? Ведь это только издали казалось, что до вершины с развесистым деревом рукой подать. Или, может, от волнения?…

Поднимаясь по крутому склону горы и погружаясь при этом по самые щиколотки в багряно-золотистые листья, Иве-та шла все тише, все тяжелее. Она задыхалась, ей было жарко. Волосы выбились из-под платка, щеки раскраснелись.

Вон и дуб-великан стоит, раскинув во все стороны могучие руки-ветви. Стоит голый, некрасивый, словно стыдится своей наготы и загораживает Ивете дорогу:

«Куда ты идешь? Чего тебе здесь нужно?…»

А кругом тихо, безлюдно… Где же Иван? Нет Ивана. В сердце просочилось горькое сомнение. Вдруг он обиделся, что в прошлую среду она не пришла, и решил не посещать больше заветную вершину?… Это будет ужасно!.. И пакет… как же она передаст ему пакет?…

Добравшись до вершины, Ивета остановилась и осмотрелась по сторонам. Тяжело переводя дыхание, она старалась угомонить громко стучащее сердце, чтобы оно не мешало ей слушать окружающую тишину.

Неподалеку лежало огромное, вывороченное с корнями дерево. Ствол его был в два раза толще, чем у здорового дуба. Должно быть, старик дуб упал под напором урагана, уступил место молодому. Ивета