Капитан крейсера ФН «Эсперанс» был мужик рисковый. Поздним вечером в субботу он внезапно изменил курс и пошел прямо на нас. Видимо, понял, что мы можем затеять чехарду с радарами, и вознамерился подойти поближе, чтобы увидеть наши радарные установки с помощью корабельного локатора, а не пускать свои ракеты по нашим лучам.

Похоже, он решил рискнуть собой, кораблем и командой, так как спустился до тысячи километров и лишь тогда выдал залп по пяти из шести наших радаров, совершенно игнорируя систему помех, которую они создавали. Майк, ожидавший, что его сейчас ослепят, отдал команду ребятам Броуди выжечь глаза кораблю, а через три секунды развернул стволы на ракеты. Результат: один крейсер разбит вдребезги, два баллистических радара уничтожены ракетами с ядерными боеголовками, три ракеты «убиты», убиты также два артиллерийских расчета – один попал под ядерный взрыв, на другой свалилась уже «мертвая» ракета… И еще тринадцать артиллеристов получили радиационные ожоги свыше восьмисот рентген каждый – то есть смертельные дозы – частично от взрывов, частично от слишком долгого пребывания на поверхности. Я должен добавить: с этими расчетами погибли четыре девушки из «Отряда Лисистраты»; они предпочли надеть скафандры и выйти на поверхность со своими мужчинами. Другие девочки получили сильные радиационные ожоги, но до восьмисот рентген не добрали.

Второй крейсер продолжал идти по эллиптической орбите, обогнул Луну и скрылся из поля зрения.

Все это я узнал от Майка уже после того, как мы утром в воскресенье прибыли на «Давидову пращу». Он оплакивал потерю своих двух глаз, а еще больше – гибель двух артиллерийских расчетов. Думаю, у Майка появилось что-то вроде человеческой совести: он винил себя в том, что не смог одновременно «взять» все шесть целей. Я попросил его не забывать, что ему пришлось сражаться импровизированным оружием, недальнобойным и несовершенным.

– А как ты, Майк? С тобой-то все в порядке?

– В основном да. Есть кое-какие периферийные обрывы. Одна из оставшихся «в живых» ракет отрезала линию связи с Новым Ленинградом, но, судя по сообщениям из Луна-Сити, тамошний центр управления справился удовлетворительно и сильных сбоев в городском обслуживании не было. Эти обрывы действуют мне на нервы, но пока придется потерпеть.

– Знаешь, Майк, мне почему-то кажется, что ты устал.

– Устал? Я? Ты шутишь! Ман, ты, похоже, забыл, кто я такой. Я раздражен, вот и все.

– Когда этот второй корабль вновь окажется в поле зрения?

– Если останется на прежней орбите – часа через три. Но думаю, он поступит иначе. Вероятность свыше девяноста процентов. Я ожидаю его через час.

– Гаррисонова орбита, да? Ну-ну!

– Он ушел из зоны видимости курсом тридцать два на северо-восток. Это тебе что-нибудь говорит, Ман?

Я попробовал зрительно представить себе ситуацию.

– Мне кажется, он собирается пойти на посадку и захватить тебя, Майк.

Ты Финну сообщил? Я хочу сказать, велел ли ты профу предупредить Финна?

– Проф знает. Но я сделал совсем другие выводы.

– Вот как? Намекаешь, что мне лучше заткнуться и не мешать тебе работать?

Так я и сделал. Ленора принесла мне завтрак, пока я осматривал «младшенького»; стыдно сказать, но мне трудно было заставить себя горевать о потерях, когда Вайо и Ленора были поблизости. Ма отправила Ленору сюда «подкормить» Грега сразу же после смерти Милы. Это был не более чем предлог, поскольку на катапульте хватало женщин, чтобы обеспечить домашней кормежкой всех. Просто Ма хотела морально поддержать и Грега, и Ленору – Ленора ведь была очень близка с Людмилой.

«Младшенький», казалось, был в полном порядке.. Сейчас он трудился над Южной Америкой, посылая туда глыбу за глыбой. Я остался в радарной рубке, наблюдая при максимальном увеличении, как он всадил одну из ракет в эстуарий между Буэнос-Айресом и Монтевидео; даже Майк, и тот не мог быть точнее. Затем проверил его программу для Северной Америки, но придраться было не к чему, так что я закрыл файл и нажал на «старт». «Младшенький» справлялся самостоятельно – если только Майк не разобрался со своими проблемами и не взял управление на себя.

Потом я сел и попытался поймать передачи с Земли и из Луна-Сити. По кабелю, соединявшему новую катапульту с Луна-Сити, шли все наши телефонные разговоры, контакты Майка с его «сыночком-идиотом», радио и видео; мы больше не были изолированы. Кроме того, у нас были антенны, направленные прямо на Терру, так что любые программы, которые принимал Комплекс, мы могли получать напрямую. Это не было излишней роскошью – радио и видео с Земли служили единственным развлечением для строителей катапульты, а для нас теперь стали запасным вариантом на случай, если кабель будет оборван. Официальный ретрансляционный спутник ФН объявил, что баллистические радары Луны разбиты и теперь мы бессильны. Интересно, что думали об этом жители Буэнос-Айреса и Монтевидео? Впрочем, возможно, они были слишком заняты, чтобы слушать: залпы по водным целям доставили хлопот не меньше, а то и больше, чем взрывы на суше.

Видеоканал «Лунатика» передавал из Луна-Сити выступление Шини, который сообщал лунарям результаты атаки крейсера «Эсперанс», повторяя уже известные детали и предупреждал, что битва еще не окончена, что боевой корабль может в любую минуту показаться на нашем небе, что надо быть готовыми ко всему, что всем необходимо оставаться в скафандрах (Шини и сам был в скафандре, только с открытым шлемом) и тщательно соблюдать меры предосторожности в отношении воздухоснабжения. Всем подразделениям, сказал он, приказано находиться в состоянии боевой готовности, а прочим гражданам настоятельно рекомендуется оставаться на самых нижних уровнях и пребывать там, пока все не кончится. Ну и так далее…

Он повторял все это по несколько раз… и вдруг резко оборвал начатую фразу:

– Срочное сообщение! Вражеский крейсер обнаружен радаром; идет низко и на большой скорости. Возможна посадка возле Луна-Сити. Срочное сообщение! Крейсер выпустил ракеты, они нацелены на выходной конец катапуль…

Звук и изображение исчезли.

Расскажу о том, о чем мы в «Давидовой праще» узнали гораздо позже: второй крейсер разогнался, вышел на самую низкую и крутую траекторию, какую позволяла лунная гравитация, и начал бомбить выходной конец старой катапульты – в ста километрах от ее головы и сосредоточенных там пушек-буров. Бомбил целую минуту и разнес несколько секций катапульты, пока наконец не попал в зону убойного огня артиллеристов. Думаю, он считал себя в безопасности. Но просчитался. Ребята Броуди выжгли ему глаза и отрубили уши. После этого он сделал еще один виток и разбился возле Торричелли, явно пытаясь совершить посадку, так как его дюзы заработали перед самым крушением.

Следующие новости, полученные нами на новой катапульте, были уже с Земли. Нахальная станция ФН объявила, что катапульта разрушена (правда) и что с угрозой бомбежек с Луны покончено (вранье), и призвала лунарей арестовать своих лжелидеров и сдаться на милость Федерации Наций (каковой – я имею в виду милость – не существует в природе).

Послушал, снова проверил программу и отправился в темную радарную рубку. Если все идет по плану, то в ближайшие минуты мы снесем еще одно яичко в Гудзон, а затем в течение трех часов будем поочередно долбить цели по всему континенту. Поочередно потому, что «младшенький» еще не умел наносить удары одновременно. Майк соответственно все и запрограммировал. Река Гудзон получила удар точно по расписанию. Любопытно, подумал я, сколько нью-йоркцев слушали передачу ФН, одновременно наблюдая свидетельство ее лживости?

Двумя часами позже станция ФН заявила, что мы темные лунари имели на орбите запас снарядов в тот самый момент, когда их катапульта была разрушена, но после того как эти немногочисленные снаряды приземлятся, бомбежек с Луны больше не будет.

Когда третья бомбежка Северной Америки подошла к концу, я выключил радар. Ему ни к чему работать непрерывно; «младшенький» был запрограммирован «выглядывать» лишь тогда, когда это