— Что, никакого космического корабля нет?

— Почему же? Есть — если, конечно, это можно назвать космическим кораблем, — ответил полицейский. — Идите за толпой, там найдете. И я пока еще сержант.

Мы миновали пастбище, дальше начинался редкий лес. Пройти за ворота фермы стоило доллар, и многие сразу поворачивали обратно, поэтому люди на тропе встречались редко. Я держался настороженно и страстно желал, чтобы вместо радиотелефона у меня на затылке были глаза. Дядя Чарли и сестренка шли впереди, Мэри без умолку несла какие-то глупости. Мне показалось, что она даже выглядит теперь меньше ростом и моложе. Наконец мы добрались до поляны и увидели «космический корабль».

Больше ста футов диаметром, но сделан — явно на скорую руку — из тонкой жести и листового пластика, выкрашенного серебрянкой. Формой — как две суповые тарелки одна на другой. Кроме этого, и смотреть не на что. Тем не менее Мэри пискнула:

— О, как здорово!

Из люка на вершине этой чудовищной конструкции высунул голову парнишка лет восемнадцати- девятнадцати с глубоким устойчивым загаром на прыщавом лице.

— Хотите посмотреть внутри? — спросил он и добавил, что это будет стоить еще пятьдесят центов с каждого.

Дядя Чарли решил раскошелиться. У самого люка Мэри в нерешительности остановилась. Оттуда вынырнула еще одна прыщавая физиономия — точная копия первой. Парни хотели помочь Мэри спуститься, но она вдруг отпрянула, и я тут же оказался рядом, решив, что лучше помогу ей сам. Однако в данном случае я на девяносто девять процентов руководствовался профессиональными соображениями, потому что нутром чуял здесь какую-то опасность.

— Там темно, — дрожащим голосом произнесла Мэри.

— Не бойтесь, — сказал второй парень. Мы сегодня весь день тут людей водим. Меня, кстати, зовут Винс Маклэйн. Ну, идите же, девушка.

Дядя Чарли опасливо заглянул в люк, словно заботливая курица, сопровождающая выводок на прогулке.

— Там могут быть змеи, — решил он. — Мэри, тебе лучше туда не ходить.

— Да что вы! Какие змеи?! — принялся уговаривать нас первый Маклэйн.

— Ладно, джентльмены, деньги оставьте себе. — Дядя Чарли взглянул на палец с часами. — Мы уже опаздываем, дорогие мои. Пошли.

По тропе я опять шел позади них — постоянно настороже, аж волосы на затылке дыбом встали.

Сели в машину, и, едва тронулись с места, Старик строго спросил:

— Ну? Что вы заметили?

Я парировал вопросом на вопрос:

— Насчет первого сообщения никаких сомнений? Того, что оборвалось?

— Абсолютно.

— Этой штукой агента не обманешь даже в темноте. Он видел другой корабль.

— Разумеется. Что еще?

— Сколько, по-вашему, может стоить этот розыгрыш? Новая жесть, краска и, судя по тому, что я заметил внутри, несколько кубометров бруса для крепежа…

— Продолжай.

— На этой ферме только вывески не хватает — «Заложено». Ясное дело, они не сами оплачивали эту шуточку.

— Безусловно. А ты, Мэри?

— Вы заметили, дядюшка, как они со мной обращались?

— Кто? — резко спросил я.

— Полицейский и эти двое парней. Когда я прикидываюсь этакой обаятельной милашкой, с мужчинами обязательно должно что-то происходить. Здесь же — никакой реакции.

— По-моему, они обратили на тебя внимание, — возразил я.

— Ты не понимаешь. Я просто чувствую реакцию. Всегда чувствую. Что-то с ними не так. Они словно мертвецы. Или евнухи — если ты догадываешься, что я имею в виду.

— Гипноз? — предположил Старик.

— Возможно. Или действие наркотиков.

Мэри озадаченно нахмурилась.

— Хм… — Старик задумался, потом сказал: — Сэмми, на следующем разъезде сверни налево. Нам нужно осмотреть место в двух милях к югу отсюда.

— Место посадки, вычисленное по фотоснимку?

— А что же еще?

Однако добраться нам туда не удалось. Мост впереди рухнул, а разогнаться, чтобы перескочить реку по воздуху, было негде, да и правила дорожного движения для летающих машин этого не разрешали. Мы заехали с юга, по единственной оставшейся дороге, но там нас остановил полицейский. Сказал, что проезда нет из-за пожара. Кустарник, мол, горит, и если мы поедем дальше, нам придется участвовать в тушении. И вообще, ему положено бы отправить меня туда сразу.

Мэри захлопала ресницами и наврала, что ни она, ни дядюшка Чарли не умеют водить машину. Полицейский смилостивился и оставил нас в покое.

Отъехав от заграждения на дороге, я спросил:

— А этот как?

— Что как?

— Евнух?

— Ни в коем случае! Очень симпатичный мужчина.

Меня это задело.

Взлетать Старик запретил. Видимо, это и в самом деле было бы бесполезно. Мы отправились в Де- Мойн и вместо того, чтобы оставить машину у заставы, заплатили за программу до студии местного стереовещания. «Дядюшка Чарли» принялся скандалить, и мы прорвались-таки в кабинет главного управляющего: Старик врал на ходу, хотя, может быть, «Чарлс М.Кавано» и в самом деле был какой-нибудь шишкой в Федеральном управлении связи.

Очутившись в кабинете, Старик продолжал строить из себя Высокое Начальство.

— Что это за глупый розыгрыш с летающей тарелкой, сэр? Я требую четкого ответа и предупреждаю, что от этого может зависеть судьба вашей лицензии.

Управляющий, небольшого роста, сутулый человечек, однако не испугался; подобные угрозы, видимо, лишь действовали ему на нервы.

— Мы передали опровержение по всем каналам, — сказал он. — Нас просто подставили. Но виновный уже уволен.

— Этого явно недостаточно, сэр.

Человечек — фамилия его была Барнс — пожал плечами.

— А чего еще вы от нас ожидаете? Мы что, должны его повесить?

Дядя Чарли ткнул в его сторону сигарой.

— Предупреждаю, сэр, со мной шутки плохи. Я совсем не убежден, что два молодых олуха и младший репортер могли самостоятельно провернуть этот возмутительный розыгрыш. Тут пахнет деньгами, сэр. Да- да, и немалыми. А теперь скажите-ка мне, что именно вы…

Мэри сидела рядом со столом Барнса. Она сделала что-то со своим нарядом и уселась в такой позе, что мне сразу вспомнилась эта картина Гойи — «Маха обнаженная». Спустя несколько секунд она подала Старику сигнал — большой палец вниз.

Барнс вроде бы не должен был этого заметить: мне казалось, что он смотрит только на Старика. Однако заметил. Он повернулся к Мэри, лицо его словно помертвело, а рука потянулась к ящику стола.

— Сэм! Стреляй! — коротко приказал Старик.

Я выстрелил. Луч отжег ему ноги, и туловище Барнса грохнулось на пол. Не самый удачный мой выстрел: я думал прожечь дыру в животе.

Пальцы Барнса все еще тянулись к упавшему пистолету, и я отпихнул оружие носком ботинка. Человек