в чем мать родила несется спасать мир от смертельной опасности.

— Жаль, я не видел. А что еще случилось в последнее время?

Дэвидсон пристально посмотрел на меня и сказал:

— Подожди минуту.

Он вышел из палаты, но вскоре вернулся.

— Старик сказал, можно рассказать. Что тебя интересует?

— Все! Что произошло вчера?

— Вот вчера-то меня как раз и прижгли. — Он повел забинтованной рукой. — Повезло еще, потому что троих других агентов убили. В общем, шороху много было.

— А Президента? У него…

Тут в палату ворвалась Дорис.

— Вот ты где! — накинулась она на Дэвидсона. — Я же сказала лежать. Тебе давно пора быть в госпитале. Машина ждет уже десять минут.

Дэвидсон встал, улыбнулся и ущипнул ее за попку здоровой рукой.

— Без меня все равно не начнут.

— Ну быстрее же!

— Иду.

— Эй! — крикнул я. — А что с Президентом?

Дэвидсон оглянулся через плечо.

— С ним-то? С ним все в порядке, ни единой царапины.

Через несколько минут вернулась рассерженная Дорис.

— Пациенты! — произнесла она так, будто это бранное слово. — Я ему должна была двадцать минут назад укол сделать, чтоб подействовал еще до больницы. А сделала, только когда он в машину садился.

— Что за укол?

— А он не сказал?

— Нет.

— М-м-м… в общем-то, никакого секрета тут нет. Ему левую кисть ампутируют и пересаживают новую.

— Ого!

Теперь он, подумал я, уже не расскажет, чем кончилось, потому что увидимся мы не скоро: когда руку пересаживают, это не шутка; его дней десять под наркозом продержат. Снова решил попытать Дорис:

— А что со Стариком? Он ранен? Или раскрыть эту тайну будет против ваших священных правил?

— Говоришь много, — строго ответила она и сунула мне стакан с какой-то мутно-белой жижей. — Пора еще раз подкрепиться и спать.

— Рассказывай, а то я выплюну все обратно.

— Старик? Ты имеешь в виду шефа Отдела?

— Кого же еще?

— С ним, слава богу, все в порядке. — Она состроила недовольную физиономию. — Не приведи господь такого пациента.

Еще дня два или три меня держали в постели и обращались со мной как с ребенком. Впрочем, я не возражал: последние несколько лет мне просто не доводилось отдыхать по-настоящему. Болячки заживали, и вскоре мне предложили — вернее приказали — делать легкие упражнения, не покидая палаты.

Потом как-то заглянул Старик.

— Ну-ну, симулируешь, значит?

Я залился краской, но все же нашелся:

— Какая неблагодарность, черт побери! Достань мне штаны, и я тебе покажу, кто симулирует.

— Остынь. — Старик просмотрел мою больничную карту, потом сказал Дорис: — Сестра, принесите этому человеку шорты. Я возвращаю его на действительную службу.

Дорис уперла руки в бока и заявила:

— Вы, может, и большой начальник, но здесь ваши приказы не имеют силы. Если лечащий врач…

— Хватит! Принесите ему какие-нибудь подштанники.

— Но…

Старик подхватил ее на руки, поставил к двери, и хлопнув по попке, сказал:

— Быстро!

Она вышла, недовольно бормоча, и вскоре вернулась с доктором.

— Док, я послал ее за штанами, а не за врачом, — добродушно сказал Старик.

Тот юмора не оценил и ответил довольно холодно:

— А я бы попросил вас не вмешиваться в лечебный процесс и не трогать моих пациентов.

— Он уже не ваш пациент. Я возвращаю его на службу.

— Да? Сэр, если вам не нравится, как я справляюсь со своими обязанностями, я могу подать в отставку.

Старик парировал тут же:

— Прошу прощения, сэр. Иногда я слишком увлекаюсь и забываю о принятом порядке вещей. Не будете ли вы так любезны обследовать этого пациента? Если его можно вернуть на службу, он нужен мне как можно скорей.

У доктора на щеках заиграли желваки, однако он сдержался.

— Разумеется, сэр.

Он долго изучал мою карту, затем проверил рефлексы.

— Ему еще потребуется время, чтобы восстановить силы… Но можете его забирать. Сестра, принесите пациенту одежду.

«Одежда» состояла из шорт и ботинок. Но на базе все были одеты точно так же, и, признаться, при виде людей с голыми плечами, без паразитов, у меня даже на душе становилось спокойнее. О чем я сразу сказал Старику.

— Ничего лучше мы пока не придумали, — проворчал он, — хотя база теперь напоминает пляж, полный курортников. Если мы не справимся с этой нечистью до зимы, нам конец.

Мы остановились у двери с надписью «Биологическая лаборатория. Не входить!»

Я попятился.

— Куда это мы идем?

— Взглянуть на твоего дублера, на обезьяну с твоим паразитом.

— Так я и думал. Нет уж, увольте. — Я почувствовал, что дрожу.

— Послушай, сынок, — терпеливо сказал Старик, — тебе нужно перебороть себя. И лучше будет, если ты не станешь уходить от встречи. Знаю, тебе нелегко. Я сам провел несколько часов, разглядывая эту тварь и пытаясь привыкнуть к ее виду.

— Ты ничего не знаешь. Не можешь знать! — Меня так трясло, что пришлось опереться о косяк.

— Да, видимо, когда у тебя на спине паразит, это все воспринимается по-другому. Джарвис… — Он замолчал.

— Вот именно, черт побери! По-другому! И ты меня туда не затащишь.

— Нет, я не стану этого делать. Но, очевидно, врач был прав. Возвращайся, сынок, и ложись обратно. — Старик шагнул за порог.

Он сделал три или четыре шага, когда я позвал:

— Босс!

Старик остановился и повернулся ко мне с непроницаемым лицом.

— Я иду, — добавил я.