– Никогда не открывается? Даже летом?

– Сейчас лето.

– Я боялся, что ты это скажешь. Не все еще потеряно. – В моем голосе звучала безысходность, потому что у меня было предчувствие, что все потеряно. – Если нельзя спрятаться внутри, я спрячусь снаружи. Должен существовать какой-то выход на крышу. Чтобы сделать там ремонт. Или закрепить черепицу.

– Там нет черепицы.

Я с трудом удержался, чтобы не вырвать у себя клок волос.

– Не надо понимать меня буквально. Ведь можно как-то попасть на крышу изнутри?

– Можно.

Я еле сдержался, чтобы не схватить его за горло и не вытряхнуть из него необходимые мне сведения.

– У тебя есть планы? Планы-схемы школьных зданий?

– Да. Они в шкафу.

– Тогда достань их. Побыстрее, если можно.

Сколько времени осталось до прибытия поисковых отрядов? Я защелкал пальцами, погрыз ногти, и, когда Ханасу достал планы, вырвал их у него из рук. Я быстро переворачивал листы, не обращая внимания на его оптимистические замечания.

– Мы зря теряем время. Выхода нет. Я не хочу, чтобы меня пытали при помощи аксионного фидера. Если ты не желаешь покончить жизнь самоубийством, тогда я сам...

– Хватит ныть! – рявкнул я.

Мне это уже начинало действовать на нервы. Я ткнул пальцем в схему.

– Вот это. Что это за обозначение?

Ханасу взял листок, направил на него свет и прищурился. Мое сердце застучало в два раза быстрее.

– Да, я вижу, – наконец произнес он. – Это дверь.

Я хлопнул его по плечу.

– Мы спасены! Если ты сделаешь все, что я прикажу. Первое, распорядись, чтобы все собрались вместе. Я имею в виду не только учеников, но и учителей, поваров, садовников, специалистов по пыткам. Всех.

– У нас нет садовников.

– Какая разница! – Мой голос сорвался, и я с трудом взял себя в руки. – Самое главное, чтобы они собрались все вместе. Сейчас! Скажи им, что они должны участвовать в поисках. Остальное я объясню тебе потом.

Он беспрекословно выполнил мой приказ. Да здравствует железная дисциплина Кеккончихи! К тому времени, когда он объявил общий сбор, я уже знал, что делать дальше.

– Я не могу выйти отсюда незамеченным, поэтому тебе придется самому принести из лаборатории все, что мне нужно. А мне нужен гвоздемет – проверь, чтобы в нем было не менее десяти гвоздей или шурупов, – пятьдесят метров веревки, выдерживающей груз до пятисот килограммов, фонарик с батарейками и машинное масло. Где мне подождать, пока ты все это принесешь?

– Здесь. В коридоре полно людей. К тому времени, когда я вернусь, все уже соберутся в конференц-зале.

– Замечательно.

– Я не знаю, что ты собираешься делать, но я тебе помогу. Когда тебя поймают, у меня будет время покончить с собой.

– Мне нравится, что ты, Ханасу, всегда смотришь в будущее с оптимизмом. А теперь за дело!

Он ушел, а я принялся мерить шагами ковер, пытаясь найти хоть один необгрызенный ноготь. Зажужжал коммуникатор, и я быстро отпрыгнул в сторону. Ханасу отсутствовал четыре минуты, а мне показалось, что прошло четыре дня.

– Тебе звонят, – сообщил я, забирая у него вещи.

Пока он направлялся к коммуникатору, я рассовал все по карманам.

– Поисковые отряды прибыли. Все собрались в конференц-зале, – сообщил Ханасу.

– Хорошие новости. Спускайся вниз и организуй их. Скажи, чтобы они тщательно обыскали все здания снизу доверху. Мне необходимо как можно больше времени, ведь я не знаю, что ждет меня впереди.

– Ты собираешься вылезти на крышу?

– Пока еще сам не знаю. Пошевеливайся.

– Конечно, ты прав.

Он пошел к двери, открыл ее и обернулся.

– Удачи. Ведь так принято говорить в подобных случаях?

– Да. Спасибо. Я тоже желаю тебе удачи. Я постараюсь, чтобы нам не пришлось прибегать к пакту о взаимном самоубийстве.

Я вышел вслед за ним. Ханасу стал неторопливо спускаться по ступенькам, а я рванул по лестнице вверх, сжимая в кулаке схему здания. Восхождение согрело меня, но, добравшись до последнего этажа, я запыхался. Сегодня у меня был нелегкий день. В конце коридора виднелась дверь. Разумеется, она была заперта.

– Джим ди Гриз смеется над такими замками, – рассмеялся я, засунув ноготь большого пальца в замочную скважину огромного замка.

Дверь со страшным скрипом распахнулась, я заскочил вовнутрь и захлопнул ее за собой. Я поискал выключатель, но так и не нашел его. Было холодно и пахло сыростью. Я включил фонарик, который взял с собой, и огляделся. Вокруг меня громоздились ящики и груды пожелтевших бумаг. Дверь, которую я искал, находилась в дальнем конце комнаты. В добрых четырех метрах от пола. Лестницы не было.

– Все лучше и лучше, – подбодрил себя я и принялся ставить ящики один на другой.

Пришлось немного повозиться. Ведь я не мог таскать ящики по полу, чтобы не оставлять следов. Приходилось носить их на себе. Когда я закончил это занятие, мне уже не было холодно. Я даже вспотел, когда вспомнил про поисковые группы. Интересно, где они сейчас? Я принялся быстро карабкаться по ящикам.

Это была не дверь, а крышка люка размером в квадратный метр, расположенного почти у верхушки крыши. Когда я толкнул ее, она заскрипела, и на меня посыпалась ржавчина. Ничего другого я и не ожидал. Я тщательно смазал петли машинным маслом, чтобы не скрипели, а затем тщательно вытер всю ржавчину. Теперь это была обычная крышка люка со смазанными петлями. Оставалось только надеяться, что тот, в чьи обязанности входит следить за такими люками, не окажется в составе поисковой группы. Мне ничего не оставалось, как пойти на этот риск. Теперь, когда я толкнул крышку люка, она легко открылась, и в лицо мне ударил ледяной ветер. Я высунул голову в холодную темноту. При тусклом свете звезд я увидел, что на крыше мне спрятаться негде.

– Решишь эту проблему в свое время, – сказал я сам себе с неискренним энтузиазмом. – Делай все по порядку. Раз до сих пор тебе удавалось их перехитрить, то в конце концов ты победишь.

Пытаясь таким образом поднять свой моральный дух, я вколачивал здоровенный гвоздь в замерзшую крышу. Затем я привязал к нему конец веревки. Веревка была достаточно толстой. По ней не будут скользить руки. Именно поэтому я и взял ее с собой.

Теперь мне осталось только перетащить все ящики обратно на свои места, стараясь не думать, что поисковые группы приближаются с каждой секундой. Я уже был почти там, хотя до сих пор не знал, где находится это «там». Мне хотелось лишь одного – залезть на крышу и закрыть за собой крышку люка. Но вместо этого я внимательно осмотрел весь пол при свете фонарика. И обнаружил чудесный отпечаток своей ноги на пыльной поверхности одного из ящиков. Я перевернул этот ящик этой стороной вниз. Только теперь, убедившись, что никаких следов больше не осталось, я направился к веревке. Прежде чем ухватиться за нее, я проверил свое снаряжение и выключил фонарик.

И тут, в полнейшей темноте, я услышал, как в замке поворачивается ключ.

Не знаю, существует ли такое спортивное состязание, как карабкание по четырехметровой веревке